Иногда, когда наступало время события из ряда вон выходящего, пресловутое колесо жизни вдруг заваливалось набок и начинало вертеться по земле, чтобы показать, какая судьба ждет каждого человека. С приближением конца войны колесо замедлилось, а потом и замерло вовсе, когда стало понятно, за кем была победа, а кого ждало поражение.

Ожидая, пока в переполненный зал суда введут тестя, Ханчхоль задумался о том, какие победы и поражения произошли в его собственной жизни. Аккурат накануне войны он стал владельцем самой большой автомастерской во всей Корее. С началом боевых действий ему был даже на пользу неиссякаемый приток военных грузовиков, нуждавшихся в ремонте. Но всего годом позже японцы неожиданно конфисковали у него автомастерскую и переплавили все металлическое, что там было. Последующие годы агонии на полях боя Ханчхолю только и оставалось, что существовать за счет, казалось бы, неприкосновенных состояния и статуса тестя. Ему было страшно стыдно, что он оказался в такой зависимости от родственника, но, как неизменно заверяла его Сохи, ее отцу ничего не доставляло столько удовольствия, как сознание того, что его дети и внуки в целости и невредимости. И Ханчхоль был ему не просто зятем, а уже сыном.

После окончания войны и освобождения Кореи Ханчхоль сразу же взялся за восстановление автомастерской. Он вознамерился не обращаться к тестю за поддержкой. Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Родственники из Андона связались с ним по поводу кончины первого двоюродного брата отца, который после себя не оставил ни наследников, ни младших братьев. Ханчхоль оказался ближайшим родственником мужского пола для процветающего рода, который заправлял угодьями, дававшими в год почти тысячу сто сорок тонн риса. И все, что Ханчхолю нужно было сделать, чтобы приобщиться к этому великолепию, – согласиться быть усыновленным вдовой покойника. С согласия родной матери Ханчхоль стал приемным сыном женщины, которую никогда в глаза не видел. Новообретенный доход он направил на воссоздание предприятия. Амбиций у него стало даже больше, чем прежде. Он собирался не только ремонтировать машины, но и собирать автомобили с нуля. Пережив войну и закалившись в трудностях, Ханчхоль стал еще более уверенным в своих способностях. Он, конечно, пытался оставаться все таким же скромным и щепетильным, как и прежде, но блеск черных глаз и энергично задранные брови выдавали свежую самонадеянность, которая рвалась наружу.

«Для тестя конец войны стал началом перемен несколько иного рода», – подумал Ханчхоль, завидев Ким Сонсу. Тот вошел в зал в сопровождении двух охранников. Сонсу был одет в один из своих изящных шерстяных костюмов, а не в белое традиционное одеяние, в которое обычно предпочитали облачаться обвиняемые. Его голову венчала седая шевелюра. Выглядел тесть необычайно статно и величественно. Люди вокруг перешептывались и неодобрительно цокали языками, но Сонсу будто бы все было безразлично.