Журналистка продолжала задавать ему вопросы по поводу его происхождения, открытия собственной автомастерской еще во времена оккупации, о браке и семье, о первом контракте с американскими военными после Второй мировой войны, о том, как все его компании прогорели во время Корейской войны, о том, как он их все восстановил с нуля, а также о том, что он планирует на ближайшую перспективу теперь, когда все мечты его юности сбылись.

– Планы? Да нет у меня никаких планов. Разве что встретиться с вами завтра за ужином, – заявил Ханчхоль. – Буду ждать вас в гостинице «Силла» около семи.

Лицо журналистки залилось румянцем, но перед тем, как покинуть кабинет, она все же оставила ему номер своего телефона. Штаны идеально подчеркивали ее округлые ягодицы, складывающиеся в сердечко. Когда дверь закрылась, Ханчхоль подумал даже, не стоит ли расслабиться и дать волю рукам, но в конечном счете со вздохом сел читать договор займа на строительство новой фабрики в Сондо.

В дверь постучали. Это был снова его помощник.

– Простите, но к вам какая-то пожилая женщина. В расписании ее нет. Я попробовал избавиться от нее, но она уверяет, что вы давно с ней знакомы.

Ханчхоль посмотрел поверх стопки документов. Времени на приемы дальних родственников и приживалок у него особо не было. Но если это была какая-нибудь тетушка, то ее можно было бы отправить восвояси, снабдив небольшой суммой денег.

– Пусть зайдет, – с очередным вздохом сказал он.

Когда дверь вновь открылась, его сердце резко забилось. Он сразу узнал вошедшую. Ее собранные в пучок волосы были совсем седыми. На узком лбу пролегли глубокие морщины. Губы, прежде сочные и выпуклые, теперь истончились и высохли. Но в глазах продолжал мерцать тот же особый огонек, а ее необычайно прямая осанка все еще сохраняла изрядную долю грации. Ему стало тяжело дышать.

– Яшма, – тихо произнес он. Не зная, что еще можно сделать, он подошел к ней и взял ее руки в свои. Она тоже молча рассматривала его. Его руки, плечи и грудь сникли, а живот обмяк и округлился. Линия волос взобралась на пару сантиметров выше по лбу, а кожа приобрела грязновато-бронзовый оттенок, который часто замечаешь у мужчин почтенного возраста. Но улыбка – та часть его, которая ей всегда нравилась больше всего, осталась неизменной.

– Прости, что я без предупреждения. – Ее голос дрожал.

– Как ты меня нашла?

– Заглянула в телефонную книгу. – Она одновременно опустила руки и подбородок, словно стыдясь своего признания.

– Ну и ладно, я рад, что ты здесь. Присаживайся, – сказал Ханчхоль. Он распорядился, чтобы им принесли кофе. Они неспешно поговорили о погоде и о том, какая холодная выдалась зима, пока помощник не предстал перед ними с двумя чашками горячего кофе и тарелкой с аккуратно нарезанным сладким рулетом.