– Закрой лицо, – рявкнул он на сопровождающего.
– Подними эти омерзительные веки. – Дочь зажмурила глаза.
– Рози, – спокойно сказала Мама, как будто желая подтвердить узнавание.
– Открой рот, который замолчал, – пронеслось в голове у Дочери, когда она мельком взглянула на сгусток какой-то жижи, вытекшей из носа Рози, – то ли кровь, то ли дохлые черви.
В больницах и моргах стараются поскорее избавиться от таких бесхозных неопознанных трупов, до которых никому нет дела. При условии, что они не попадаются на глаза Маме и К. К.
– Почему не помыли Рози? – ругалась Мама.
– Поправь покрывало, – опять рявкнул начальник.
Сопровождающий потянул покрывало, чтобы поправить, но оно сползло еще больше, и Рози показалась вся целиком.
Комнату наполнил запах, голое тело было обтянуто тонкой вощеной кожей, которая стягивалась и начинала лопаться, и повсюду были видны темно-зеленые, синие и бурые пятна, впадины и отметины. Местами куски были фаршированы масалой[163] и сшиты.
Картинно. Или странно. Или страшно.
А это? Грудь или волдыри? А это что, член выпирает?
Когда мертвое тело застывает, это называется «трупное окоченение». Член затвердевает рядом с мошонкой. Выступают волдыри.
– Почему тело не накрыто? – разозлилась Мама и с мольбой посмотрела К. К. в глаза.
Начальник выглядел немного растерянным.
Сочащееся тело, покрытое кровью, трещинами, пятнами, следами ударов, было разукрашено и деформировано гниением – так оно выглядело одетым.
Как если бы в доме большого колониального господина по случаю Рождества на большом столе сервировали зажаренное целиком большое животное, которое предварительно замариновали и фаршировали разноцветными сухофруктами, а потом обмазали сливочным маслом, посыпали чесноком, имбирем, листьями и цветами и торжественно подали. Укутанное соусом и специями. Нож с вилкой изящно положены рядом на салфетку.
– Свое усопшее тело Рози пожертвовала больнице для медицинских исследований, – провозгласила Мама, и это звучало ничуть не хуже законного завещания.
Так был исполнен погребальный обряд. Но не религиозный.