В тот особенный день краска с детским ликованием превратилась в зубную пасту и стала растекаться по холсту в неистовой радости. С проворностью, свойственной матерям, Свами бросился промокнуть пятно пенящейся краски своим дхоти, как будто убежавшее молоко – краем сари. Но с большой нежностью – чтобы не задохнулись рыбы.

Домотканое дхоти белого цвета с черной тонкой каймой, привезенное из магазина «Мригнаяни» в Бхопале. Он отпечатал его на холсте навечно, и в тот самый миг родился новый мир, который заполнила другая история. Начало жизни, в которой будут камень, и птица, и рыба, и вода, и бесконечное брожение на отпечатанном дхоти.

История течет беспрепятственно. Мама остается в ней. Женщины и их начинания.

4

Та дорога видела. На нее ступили две женщины. Пошли.

Дорога видела, как по ней проходили истории. Одни топали, другие подпрыгивали.

Извиваясь и закручиваясь, как река, дорога разгуливала от одной страны к другой и пересекала столетия. Она знала людской смех, понимала спешку, видела столько ростков страха, что они, как кровь, наполняли ее вены. Наверное, ей не нравилось, что поднималось столько пыли и зеленый цвет деревьев, посаженных вдоль нее, едва пробивался сквозь коричнево-серые заносы, а в текущем рядом с ней канале, в котором в летние ночи мелькали светлячки, вода покраснела не из-за отражавшегося в ней рассветного или закатного солнца, а из-за кровавой примеси прошлых времен.

Однажды, в те прошлые времена, на шедший по дороге караван напали. А для разбойников резня, побои, крики, вопли – это праздник. (Вот есть один такой в Гуджарате, спросишь его: «Чем займемся сегодня?», а он отвечает: «Погнали на берег Сабармати», мы едем туда на машине, и его рыбьи глаза тут же, как рыбу на вилку, цепляют слипшуюся парочку, и когда развратники начинают заикаться от страха, наше настроение улучшается – и это тоже разбой, совершаемый по мановению сердца.) Видела дорога или нет, но там нападали столько, что все смешалось: кто бежал убивать, а кто бежал от смерти, угрозы, мольбы, живые и мертвые. Так один человек, видя, как на него летят мечи и топоры, поднял с дороги мертвого ребенка и в надежде спастись стал размахивать им перед собой, как будто щитом.