– Придите хоть немного в себя. Посмотрите на свой возраст. На мой возраст. Вы собирались закончить все это на Али Анваре. Не вышло с ним, взялись за его отца. Теперь нам несдобровать. Видели, как он разозлился? Если какая-нибудь женщина придет и скажет, что она жена нашего отца, разве мы будем молча терпеть? – пыталась я вразумить ее.

– Если она жена твоего отца, то не нужно терпеть, нужно оказать ей радушный прием, – упрямилась Мама.

– Как он Вам может быть хоть кем-то? – продолжала я, К. К.

– Он мне не кто-то, а муж.

К. К., тогда я ей напомнила:

– Мам, у него другая религия, другая страна. Какая Вам выгода от всей этой бессмыслицы?

– Выгода? – Она спросила так громко, что убийцы заглянули внутрь. – Это то самое слово, которое приводит в смятение религии и страны, разделяет их. Разделяй, разлучай, и получишь выгоду. Создай страну – спаси веру. А страна создается или разрушается? Религия расцветает или чахнет? Выгода? Что такое выгода? Даже не говори мне. Я сюда не за выгодой пришла. Просить долю, участвовать еще в одном разделе – это все мне неинтересно.

– Так зачем тогда пришли? – закричала я.

Тут откуда-то прилетел комар и начал пищать мне в ухо. Вспоминаю, как ты, К. К., скрипя зубами, бегал за несчастным комаром и вопил, что не дашь этому козлу улизнуть. К. К., продолжай называть комаров козлами, это утешит мою душу. Но только не говори Маме! А то она тут же сделает комара своим наперсником.

Этот комар-козел отвлек меня… где я остановилась? Да, я, разозлившись, спросила:

– Так зачем тогда пришли сюда?

– Встретиться с мужем, – ответила она с какой-то странной решительностью.

– Вы индуска, он мусульманин, как он может быть вашим мужем, как вы могли пожениться? – Я попыталась раскрыть ее обман.

И тут у нее ответ наготове, представляешь, К. К.? Целую речь произнесла: «Ты что же думаешь, связи и отношения появились только после того, как пришло ваше поколение? А раньше людей в мире не было? У них не было желаний и стремлений? Мы тоже жили. Тоже учились, знакомились, вместе гуляли. Создавали моду и разрушали. Сначала перенимали мы, потом нас копировали в других местах. И мы тоже любили. И знаешь, милая, у человеческих отношений никогда не было границ и никогда не будет. Тогда тоже были догмы, но были и те, кто двигался вперед, нарушая их. Напротив нашего класса был класс господина Зафри. Он преподавал фарси. Мы изучали искусство. Мы все вместе ходили к нему есть халим и другие мясные блюда. Мамин брат не разрешал ходить туда, но дядя – так я звала маминого отца – никогда не запрещал. А сестра отца говорила: «Когда пойдешь туда на обед, произнеси: «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его» и ешь себе на здоровье. А по дороге домой скажи: «Ом бхур бхувах сваха»[190]. И все правильно». Когда Каусар приходила к нам, то смеясь произносила: «Ом шанти шанти». Пути соединяются смехом и игрой. Рано или поздно любовь признают все. Несколько дней спорили, ругались, жаловались, потом мы поженились». Говорит, в 1870 году был издан специальный закон, разрешающий заключать брак людям, принадлежащим разным религиям, если их старшие родственники дадут согласие, – так они и поженились.