Да, всем было понятно, что если уж надо бить, то пусть лучше бьют свои, а не кто-то еще.

– Но потом и мы тоже били.

– Что-о-о? – У слушателей отвисла челюсть.

– Постепенно это стало забавой, в которой мы все принимали участие с большим удовольствием. А еще ворона, которую она кормила роти со своей тарелки. Ворона сидела на стене и так неистово каркала, что казалось, она хлопает в ладоши. Амма джи начинает икать, и мы бежим расстилать матрас, разгоняемся и смачно пинаем ее. Ворона спрыгивает вниз и начинает скакать и каркать между нами. День от дня наши пинки становятся все увесистее. Амма джи падает на матрас и так и сяк, после нескольких раундов икота проходит. Если не проходит, то лежит какое-то время на матрасе, отдуваясь, потом встает и отдает команду: «Пинайте!» Ворона тоже подначивает. У меня получалось лучше всех, и она стала часто просить именно меня. Я разбегался, подпрыгивал и в воздухе выбрасывал ногу вперед.

– Вот так бил старую женщину?

– Просто, – он беспомощно поднял глаза, – в ней была такая сила, такая настойчивость и любовь, что мы делали все, что она говорила. Каждый раз, когда я наносил удар, она с шумом падала и опять вскакивала.

Он продемонстрировал такой мастерский кик в воздухе, что остальные игроки непроизвольно кинулись прикрыть невидимую женщину.

– Ого! Мощно, дружище. Так и сломать что-нибудь можно.

– Мы все так и сказали. Поэтому убедили ее, что матрас нужно положить перед ней: «Будете падать на него, когда мы бьем. Чтобы не было ушибов».

– Ну да, так оно лучше.

– Но у нее были другие намерения. Она так проворно перетащила матрас обратно, как будто была самая юная из нас. А потом так накинулась на нас с руганью, что больше никто не решался давать ей советы. Она закричала, – он изобразил ее громкий голос: «Хотите уронить меня лицом вниз? Я не буду падать вперед. Только назад, смотря в небо, лежа на земле. Неважно откуда прилетит пуля: спереди, сзади или откуда-то еще».

– То есть пинок.

– Или икота.

– Нет, пуля. Она имела в виду пулю. – Рассказчик стал серьезно-грустным. – Сказала, это Хайбер, воплощение безумства двух стран. Здесь может произойти что угодно. Пуля или удар – ничто не в нашей власти. Но мне должно быть удобно, когда я падаю. В моем возрасте я должна с достоинством лежать в своей постели, а не валяться, как разломанная кукла.

– И что потом? – спросил кто-то, сглатывая слюну.

– Потом мы все пинали и пинали, а Амма джи так ловко подскакивала, на лету складывала свою трость – клац-клац-клац – и приземлялась на матрас, смеясь в небо так заразительно, что мы тоже начинали смеяться.