– Где-то раз в два месяца. Они с Эшем прекрасно ладят. Ты ведь знаешь, как Эш тянется к мужчинам – он и от тебя в восторге. Но при виде моего папы просто сияет.

Поначалу я думала, что навещаю папу из чувства долга – ведь ему так одиноко; да и мама очень этого хотела бы. Но со временем заметила, что с нетерпением жду очередной встречи, возможности побыть на природе. Живя в Лондоне, я часто скучаю по сочной зелени полей и лесов, по беспрестанному пению птиц и жужжанию насекомых, по зреющему на полях урожаю, по ночной тишине и звездам. Возможно, я просто скучаю по маме.

Я еще не до конца простила папу за его роль в сохранении тайны, за отношение к Джесс и за равнодушие ко мне. Но теперь я вижу подоплеку – так проявляется текстура ткани, если разглядывать ее под микроскопом. Гнев порождается страхом, но победить его может только любовь. Теперь я это понимаю. Но в последнее время все чаще задумываюсь (и хотя пытаюсь гнать от себя эту мысль, она упрямо пробивается вновь, словно сорная трава): что если отчуждение между мной и отцом вызвано какой-то другой причиной? И тот факт, что я появилась на свет в результате подростковой беременности, здесь вообще ни при чем?

– Она хотела, чтобы ты принадлежала только ей, – сказала как-то Джесс о маме.

Вот я и думаю: может, когда я была малышкой, мама не подпускала ко мне не только Джесс, но и папу? Лишившись карьеры, она решила лишить нас отношений. Мы с папой так редко оставались наедине.

– Стиви, не приставай к папе, – только и слышала я в раннем детстве.

А на мои «почему?» мама отвечала, что он доит коров, или задает корм скоту, или прилег отдохнуть после тяжелого дня. Всякий раз я неохотно подчинялась, пока в конце концов не перестала задавать вопросы.

Я внутренне содрогаюсь, когда думаю об этом. С корнем вырываю из сердца ядовитый сорняк и мысленно возвращаюсь к папиному телефонному звонку, на котором настояла мама; умирая, она пыталась нас воссоединить. Вот это на нее похоже. И теперь мы с папой заново сшиваем разорванное лоскутное одеяло наших отношений из общих клеток, воспоминаний и времени, раскапывая в процессе драгоценные крупицы схожих интересов.

Мы оба стараемся. На прошлой неделе, когда Йонна заболела, папа приехал в Лондон и целый день присматривал за Эшем.

– Парень вел себя прекрасно, – отчитался он вечером. – Чего не скажешь обо мне.

Оказалось, Эш сегодня захотел покататься на беговеле в парке, и папа случайно прищемил ему подбородок застежкой шлема; на коже осталась едва заметная отметина.

– Бедняжка рыдал добрых пять минут, – добавил папа, и мне вдруг стало так его жаль.