Шестьдесят три
Холодильник уже несколько дней подозрительно дребезжит. Надо бы спросить Ребекку, нет ли у нее знакомого мастера; добавить «починить холодильник» к списку дел, сразу под «записаться на стрижку» и «забрать белье из химчистки». Этот список становится все длиннее, потому что у меня вечно не хватает времени.
За стенкой, в спальне, просыпается после дневного сна Эш, и я иду к нему. Не так давно он перебрался в кроватку побольше, доставшуюся ему «по наследству» от Лили и Пенни. До этого мы с ним спали в одной комнате, как сиротки в дортуаре, – я на придвинутой к окну двухместной кровати, а он в своей деревянной, у самой двери. Теперь же я сплю на раскладном диване в гостиной.
– Готовься переезжать, – сказала Ребекка, отдирая от изголовья принесенной кроватки наклейки с единорогами. – Тебе нужна отдельная комната.
Она права: в скором времени я начну подыскивать новую квартиру, когда возьму еще пару клиентов, и с деньгами станет получше. Ну а пока мне совсем не трудно каждый вечер раскладывать диван; я рада, что моя бывшая спальня превратилась в детскую с книжными полками на стене, кукольным домиком и деревянным гаражом на полу – Эш сам поднимает и опускает автоподъемник. Я не сомневаюсь, что поступила правильно, выделив ему отдельное пространство.
В прошлый уик-энд Нейтан приезжал ко мне в Лондон. Они с Эшем и раньше встречались: Нейтан прилетал на мое сорокалетие, а когда я привозила Эша в Нью-Йорк, всегда настаивал на «совместной прогулке». Но в этот раз он с удивлением заметил, как сильно изменился его крестник.
– Этот ребенок хоть когда-нибудь замолкает?
– Едва ли. Он у меня балаболка – весь в крестного.
– Мне за ним не угнаться. А тебе не приходило в голову, что твой сын, возможно, гений? Когда мы гуляли на детской площадке, он спросил у меня, сколько «во всем миле человеков». По-моему, он явно опережает в развитии обычных трехлеток!
– Намного. Мои гены!
Мы сидели на оранжевом диванчике в люксе Нейтана под триптихом из фотографий бульдогов в неоновых рамках.
– Честно говоря, это почти ничем не отличается от моей работы в журнале пятнадцать лет назад, – сказал он, вынимая бутылку шампанского из ведерка со льдом и наполняя мой бокал. – Гостиничная сеть оплачивает мне перелет, проживание, питание… Все, что от меня требуется, – пилить контент. Притом что вряд ли хоть один из моих подписчиков способен выложить полторы штуки баксов за ночь в таком отеле. Впрочем, мне грех жаловаться на жизнь! – Он поднял бокал. – А как у тебя с Джесс? Все еще отказываешься называть ее мамой?