Фасцинация, которую Юнгер вызвал у него в юности, скорее была связана со стилем жизни, тогда воспринятым как патетически свободное духовное существование, с образом Юнгера как одиночки. Оффенбах жил не менее свободно: бросил учебу и никогда не рассчитывал на ежемесячную зарплату, постепенно отдалился от Юнгера, позже публично ему возражал, не потеряв при этом привязанности, и таким образом его пример косвенно стал и моим, когда я решила посвятить себя писательству. Только он своими высказываниями чуть было не лишился жизни в своем одиночестве, а я стала кумиром благонамеренных, которые все равно разрушают мир.

Цитата из предисловия Лютера, которую Юнгер передал Оффенбаху, а тот наверняка мысленно адресовал мне, когда видел меня в каком-нибудь ток-шоу: «Кто с дерьмом связывается, победит или проиграет, но грязным останется» [75].

* * *

Куриная грудка с кетчупом напоминает ту еду, которую отец всегда покупал, когда мать была в Иране: шесть из семи дней он брал сначала четыре половинки жареной курицы с кетчупом, потом, по мере того как уезжали мои сестры, количество купленных порций уменьшалось – их стало три и в конечном итоге две.

– А что вы ели на седьмой день? – спрашивает мой сын, которому, судя по всему, еда нравится.

Я уже и не помню.

* * *

Европейские авиаперевозки этим летом провалились, о чем уже сообщают на первых полосах: из-за снижения цен на билеты и одновременного роста благосостояния стало слишком много людей, желающих отправиться в отпуск, включая средний класс, который теперь может позволить себе отдыхать несколько раз в год. А теперь еще и мы вдвоем, уже три часа ждущие в зале прилета, пока наши вещи появятся на багажной ленте: «Задержан», «Отменен», «Задержан», «Отменен», «Отменен», «Задержан» – гремят бесконечные объявления. С «раями» такое часто встречается. В глаза бросается огромное количество людей с экстремальным ожирением: некогда это было признаком богатства, а сегодня – удел «отстающих», тех, кто не подчиняется диктату самосовершенствования. В то же время по тем же маршрутам, но в обратном направлении в надувных лодках прорываются настоящие бедняки.

Целая армия, своего рода колонизаторы, пусть и полезные для захваченных территорий, распределяет туристов по курортам и по истечении срока отдыха отправляет их обратно на «галеры» – в большинстве своем это женщины в строгих светло-голубых, желтых или оранжевых униформах, которые, скорее всего, тоже принадлежат к среднему классу. Сейчас и они перегружены – аспирин уже передают из рук в руки.

Примечательно и фанатичное стремление веселиться, и утрата всякого чувства меры: летом мужчины с голым торсом стали привычным зрелищем в городах, а на отдыхе исчезает и последняя капля стыда независимо от того, через какую культуру проезжает этот «пивной фургон». Да, это и есть изображение упадка – не атомная война или исламизация Запада, а переполненный летом аэропорт, где дешевое удовольствие заканчивается еще до того, как оно началось. Грин содрогнулся бы, а Юнгер призвал бы к порядку. Теперь двигаться вперед можно только на надувных лодках.