– Festina! – нетерпеливо кричит старший. – Tolle gladium.

Gladium. Это я знаю. Меч.

Я иду в воде, обходя каменную стену, провожу пальцами по камню, ищу место, чтобы ухватиться, отдохнуть. Но стены возвышаются из воды, спрятаться негде. Руки горят от тяжести. Ребенок кажется все тяжелее. Мешок муки. Каменная плита. Мы можем скользнуть под воду, и все.

Вспышка света. Кварцевый шов в скальной стене отражает свет. Громкий всплеск. Звук погружающегося под воду тела. Молодой солдат нырнул. Он увидит свет снизу. Появится здесь.

Я направляюсь к искрящейся трещине в скале, глотая воду, когда дно уходит из-под ног. Солнечные лучи образуют на камне яркую зубчатую линию. Она проходит вдоль скалы. Дойдя до нее, я вижу, что с одной стороны она темнее. Я хватаюсь за темноту, и рука натыкается на уступ.

Подтянувшись поближе, вижу узкую щель, невидимую из центра водоема.

Я толкаю Йоханана внутрь и поднимаюсь на узкий уступ. Услышав дыхание солдата, всплывшего на поверхность, который задыхается и брызжет слюной, я проскальзываю в каменную нишу, царапая руки и ноги.

У меня застряла нога. Слышу тяжелое дыхание солдата, как он втягивает воздух. Я меняю положение ноги, высвобождаю ступню и подтягиваюсь в маленькую пещеру, окруженную влажными каменными стенами. Карабкаюсь по песчаному холодному полу пещеры с Йохананом, отталкиваюсь как можно дальше от узкого прохода. Места хватает только для того, чтобы сидеть, поэтому я обнимаю сына, зажав ему рот.

Резкий лязг. Тишина. Еще один. Он бьет мечом по скале. Я слышу, как он тяжело дышит, топчется на месте, а меч добавляет тяжести. Римских солдат учат плавать в доспехах, со шлемом на голове и с мечом в руке. Маршировать в полной готовности лигу за лигой, без отдыха.

– Ubi es, cunne? – кричит он.

Cunne. Римляне всегда сквернословят, говоря о женщинах.

Я притягиваю ребенка ближе, пытаюсь закрыть ему уши. Как будто хуже, чем оскорбления, случиться ничего не может.

Молодой солдат ударяет мечом по скале, обходит стену. Ближе и ближе, эхо лязгает, когда он плывет с мечом и на ходу ударяется о стену. Я слышу, как он плывет мимо нас. Бьет по воде руками.

Он тяжело дышит, и я молюсь, чтобы усталость взяла свое. Опустила его с мечом на дно. В моих руках ребенок дрожит, как пойманная птица.

– Propera, asine! – кричит, оскорбляя, старый солдат.

– Verpe, – шепотом произносит молодой, посылая начальника куда подальше.

Все эти оскорбления я знаю.

– Cinaede, – рычит старший.

Слышу, как младший плывет в нашу сторону. Останавливается. Тяжело дышит.

– Evaserunt[52], – кричит он.