Сами же революционные социалисты, хотя партия и приняла решение участвовать в муниципальных выборах 1929 г., смотрели на участие в электоральном процессе с пессимизмом. Партия до этого декларировала абстенционизм как форму борьбы против консерваторов и либералов с использованием антипарламентских настроений трудящихся. Одной из важнейших целей СРП было «оторвать трудящихся от избирательных урн», разъясняя, что они должны голосовать только тогда, когда выставляются кандидатуры рабочих или крестьян, чего нельзя было сделать, ибо партия не обладала законными электоральными правами. По мнению Э. Матальяны, народ мог отвергнуть новую тактику СРП, а Р. Маэча категорично заявил: «…участие в выборах — тупость, ибо, если даже мы получим миллион голосов, мы не сможем добиться власти». Возражение Кодовильи и Рабиновича было не менее эмоциональным: «Товарищ, власть никогда нельзя получить посредством выборов!»[808]

В дискуссиях по поводу состояния боевого духа трудящихся Колумбии осталось незамеченным заявление Приэто о том, что группа товарищей сообщила ему о готовности начать восстание через две недели [809]. Уже после отъезда Эмбера-Дро в Москву ЮАСКИ получил данные о развитии ситуации и пришел к выводам, аналогичным оценкам Эмбер-Дро: «Колумбия находится накануне революции [подчеркнуто в документе], которая может начаться в июле»[810]. Коминтерновские функционеры в Буэнос-Айресе усматривали и серьезные перспективы движения, и опасности, связанные с его развитием, важнейшей из которых, по их мнению, было стремление американского империализма использовать его в своих целях. Речь шла о повторении панамского сценария, только на сей раз с целью создания независимого государства Сулия в нефтеносном районе на границе Колумбии и Венесуэлы. Американцы сделали прямое предложение Маэче о финансовой поддержке революции в Колумбии при условии подписания представителями СРП обязательства о передаче контроля над нефтедобычей американским компаниям[811]. В ЮАСКИ опасались, что революция может быть использована США против коммунистического движения «по причине плохого состояния нашей партии и раскола в руководстве» и, не желая брать на себя ответственность за негативное развитие ситуации, просили ИККИ прислать как можно скорее в Колумбию политического представителя и инструктора. Секретариат выразил готовность направить в страну и своих делегатов, если ИККИ выделит 2 тыс. долларов на оплату их командировки[812].

В Секретариате ИККИ отнеслись к шифровке из Буэнос-Айреса серьезно, и О. Пятницкий запросил инструкций у высшей неформальной инстанции Коминтерна — делегации ВКП(б), направив ее текст В. Молотову. Однако руководитель делегации ВКП(б) не счел дело срочным и перспективным и начертал резолюцию: «…обсудить в делегации — после приезда Дро»[813]. Нам не удалось обнаружить документы о характере обсуждения колумбийского вопроса русской делегацией или даже подтверждения факта такой дискуссии. Но то, что СРП не получила финансовой и организационной поддержки со стороны ИККИ говорит об одном — несмотря на растущий в Коминтерне интерес к Латинской Америке, там [и в первую очередь среди представителей ВКП(б)] революционное движение континента все еще не считалось приоритетным направлением мировой революции.