Разобраться в эквадорской проблеме оказалось для Коминтерна делом непростым, решения принимались на высшем уровне — Президиумом ИККИ. Лидеры международной коммунистической партии признали Эквадор страной с высоким революционным потенциалом, аграрный вопрос — «рычагом революционного действия», считая, что восстания крестьян и индейцев способствуют расширению борьбы за землю и увлекают за собой также и десятки тысяч рабочих[1468]. Успех военного переворота 1925 г., как отмечалось в проекте резолюции по Эквадору, был достигнут армией при поддержке трудящихся масс. Однако военное правительство быстро уступило «давлению империализма и национальной буржуазии», стремится «замаскировать свою капитуляцию перед североамериканским империализмом и предательство интересов масс, привлекая к участию в правительстве нескольких вождей социалистической и коммунистической партии [подчернуто и обведено в документе. — В.Х., Л.Х.], пыталось таким образом деморализовать революционное движение и обмануть рабочих и крестьян». Ответом на маневры военной диктатуры, по мнению Коминтерна, стал рост влияния СПЭ, «единственного вождя рабочих и крестьянских масс в их революционной борьбе [подчеркнуто в документе. — В.Х., Л.Х.], против империализма, за независимость страны, против крупных землевладельцев, за аграрную революцию, против эксплоатации, против диктаторского правительства, служащего агентом империализма и буржуазии, за рабоче-крестьянское правительство»[1469]. В борьбе против диктатуры партия превратилась в массовую организацию рабочих и революционных крестьян, пережила своего рода внутреннюю революцию, которая сопровождалась «очисткой» от реформистов, «попавшихся на удочку», поверивших в «„социалистический характер“ переворота 1925 г. [на полях документа от руки: sic! NB. — В.Х., Л.Х.]» и решивших сотрудничать в правительственных структурах, что, по мнению Москвы, означало пойти в услужение империализму США.

Против упрощенного взгляда на ситуацию в революционном движении Эквадора, способного вызвать необоснованную эйфорию, предостерегал С. Лозовский, который обратил внимание на бытовавшую среди латиноамериканских левых, в том числе коммунистов, идею о кануне социальной революции в их странах. «Поэтому, принимая во внимание существующую путаницу, — говорил он в выступлении на заседании Президиума ИККИ, — надо четко показать характер революции 1925 г., была ли это аграрная революция, социалистическая революция или буржуазно-демократическая революция. Если товарищи не представляют четко характер революции, будет крайне трудно создать коммунистическую партию. будь революция буржуазной или мелкобуржуазной, роль пролетариата и коммунистической партии должна быть ролью независимой силы»[1470].