Обеспечению высокого уровня представительства компартий препятствовали и другие обстоятельства, как объективные, так и субъективные. Из-за болезни не участвовали в конференции Х. К. Мариатеги и Р. Гиольди, первоначально заявленные как докладчики. И хотя тезисы сообщений лидера перуанских коммунистов были представлены конференции, делегаты СПП не смогли отстоять его позицию в ходе полемики, так как это наверняка смог бы сделать сам «Амаута»[1560]. Не смог выехать в Буэнос-Айрес и соратник Мариатеги Р. Мартинес де ла Торре, который в ЮАСКИ рассматривался как его дублер в дискуссиях по национальному и антиимпериалистическому вопросам. В Москву для участия в Х пленуме ИККИ был вызван А. Перейра, который должен был выступать на конференции с докладом о крестьянском вопросе. Из-за репрессий не попала в Буэнос-Айрес делегация компартии Чили во главе с Э. Лаферте[1561]. Был арестован за конспиративную деятельность генеральный секретарь СРП Т. Урибе, избранный делегатом конференции на заседании ЦИК[1562].

Некоторые делегаты не смогли попасть в Буэнос-Айрес из-за препятствий, чинившихся секретарем ЮАСКИ (во всяком случае, так считали в их партиях). В эквадорской партии о созыве конференции узнали из публикаций ЮАСКИ, не получив «никаких сообщений по этому поводу от товарища Кодовильи» [подчеркнуто в документе. — В.Х., Л.Х.][1563]. Тем не менее СПЭ делегировала Паредеса и Араухо на профсоюзный конгресс с мандатом на участие в континентальном партийном форуме. Однако Паредес ни в Монтевидео, ни в Буэнос-Айрес так и не попал. В Кито считали, что их партия даже не приглашена на конференцию. И хотя формально это было не так[1564], фактически ЮАСКИ, в первую очередь В. Кодовилья, свели на нет представительство эквадорской партии, дав основание для утверждения о том, что Южноамериканский секретариат «абсолютно забыл о СПЭ, несмотря на наши постоянные сообщения, в которых мы поднимали крайне насущные вопросы трансцедентального значения»[1565].

Предпринимались судорожные попытки расширить представительство на коммунистической конференции за счет делегатов профсоюзного конгресса. Кодовилья, например, во время встречи с посланцами Перу в Монтевидео предложил, «если появится какой-либо товарищ из группы Мариатеги, назначить делегацию для участия в Латиноамериканской Коммунистической конференции», и спрашивал Портокарреро, считает ли тот «возможным включение помимо него товарищей Диаса, Роблеса и Аранды». То, что они не принадлежали к группе «Амаута» и даже не знали о ее существовании «как политической организации», хотя часть из них была учениками Мариатеги в Народном университете, вовсе не смутило Эмбера-Дро, предложившего участникам беседы[1566] высказаться «по поводу желательности их включения в нашу группу и приглашения на конференцию»[1567]. И только твердая позиция Портокарреро не позволила расширить делегацию коммунистов Перу за счет людей, не принадлежавших к коммунистической группе и не уполномоченных ею, но по воле функционеров Коминтерна могли попасть в список элиты континентального коммунистического движения, какими и должны были быть делегаты Первой конференции коммунистов.