В Венесуэле, как заявил Эмбер-Дро, «мы ничего не имеем внутри страны. Мы имеем все ту же группу в Мексике, и единственным представителем Венесуэлы все еще является тов. Мартинес, который представляет партию и несуществующие профсоюзы страны». В Коминтерне не следовали правилу короля Лира: из ничего и будет ничего. Фантомные компартия и революционные профсоюзы Венесуэлы были представлены на VI конгрессе Коминтерна, IV конгрессе Профинтерна и профсоюзном конгрессе в Монтевидео, а их делегат даже возглавлял некоторое время Латиноамериканскую секцию КИП[1587].
Руководитель Латиноамериканского лендер-секретариата продемонстрировал полное непонимание расклада сил в революционном движении Венесуэлы и его направленности, заявив: «Революционная пропаганда в стране ведется элементами либеральной буржуазии, студентами, имеющими идеологию одновременно фашистскую и национал-революционную, — они берут пример с Муссолини, создавшего величие Италии, и с Сандино, боровшегося против империализма, — они смешали Муссолини и Сандино в одно» [1588]. Эмбер-Дро отметил, что элементы, организовавшие «прыжок с Кюрасао», не поддерживают никакой связи ни с Коминтерном, ни с Венесуэльской революционной партией. Эта оценка удивляет: он не мог не знать, что экспедицию возглавлял коммунист Г. Мачадо, ее подготовкой занималась ВРП, среди руководителей которой большинство составляли члены венесуэльской коммунистической группы в Мексике, поддерживавшие постоянные связи с ИККИ и информировавшие Москву, если не об этом конкретном плане, то об идеологии организации революционного восстания в стране, но не получившие поддержки Коминтерна.
Полной неожиданностью для Коминтерна стала информация о наличии на Кубе двух коммунистических партий. Эмбер-Дро даже предположил, что нелегальная партия «имела два не знающих друг друга ядра», и предложил послать из Мексики делегата для знакомства «с обеими партиями, которые мы там имеем»[1589].
Серьезный недостаток Коминтерн видел в полном отсутствии коммунистического движения во французских, британских и голландских колониях на Антильских островах, а также в Санто-Доминго и Гаити.
После эйфории «открытия Латинской Америки» на Коминтерн обрушился холодный душ негативной информации, потребовавшей вывода: мы не знали о ситуации на континенте. Кто не знал — ИККИ, Ж. Эмбер-Дро, работавший на этом направлении почти 10 лет? Очевидно, в Коминтерне просто не хотели отдавать себе отчет в том, что продвижения на континент не получается. Есть названия партий, которые можно приводить в победных реляциях о развитии международного коммунистического движения, есть отчеты о деятельности, позволяющие делать выводы, давать установки, и все. Ведь и раньше были тревожные сигналы, исходившие от предыдущих эмиссаров (Комина-Александровского, Пестковского, Михайлова), но они не брались в расчет. Нет, конечно, по каждому конкретному случаю меры были приняты, но это не стало поводом для широкомасштабного анализа ситуации. Не Германия ведь, не Китай, от которых зависит судьба мировой революции. Но после VI конгресса изменилось целеполагание: теперь требовалось не столько констатировать, регистрировать, помогать, сколько учреждать, реорганизовывать, строить. Изменились установки, потребовались решительные действия, и первая же серьезная ревизия на месте показала несоответствие действительного положения дел представлениям Москвы.