В состав Бюро должны были войти делегаты Коминтерна, Профинтерна и КИМа, два представителя КПА, по одному от компартий Бразилии, Мексики и Уругвая. Посылаемые Коминтерном в страны Латинской Америки представители и инструкторы обязывались координировать свою работу с Латиноамериканским бюро.

Бюро предстояло организовать континентальную партшколу с трехмесячным курсом обучения для подготовки актива латиноамериканских партий. Политсекретариат ИККИ должен был обязать Малую и Бюджетную комиссии разрешить все вопросы, связанные с проведением в жизнь этих директив. В рамках постановления был решен персональный вопрос Кодовильи: Политсекретариат не принимал его отставку и сохранял в качестве члена Латиноамериканского бюро[1690].

Проект этого документа, составленный Эмбером-Дро, детализировал грядущую деятельность реорганизуемого регионального органа и задачи Коминтерна и партий в деле интенсификации коммунистического движения Латинской Америки. Во-первых, он считал необходимым усилить состав Бюро и увеличить его бюджет, в Мексике же иметь политического представителя, при необходимости занимающегося также Кубой и Центральной Америкой. Таких же политического представителя и инструктора по оргвопросам предлагалось направить в Колумбию, поручив им заниматься также Венесуэлой, Панамой и Эквадором. Для организации нелегальной работы в Венесуэле целесообразным считалось предоставить 500 долларов для обеспечения приезда группы товарищей, находившихся в эмиграции[1691].

Для усиления идеологической работы партий Эмбер-Дро настаивал на окончательном решении вопроса об издании международной прессы на испанском языке, расширив в изданиях Коминтерна изучение и обсуждение южноамериканских вопросов, а также направив субсидии на создание партийных органов партий Колумбии (2000 долларов) и Перу.

Для реализации плана реформирования латиноамериканских компартий был необходим механизм. ИККИ не устраивал формально существующий, но по стилю работы и персональному составу, несмотря на проведенную в 1928 г. реорганизацию, не соответствовавший новым задачам ЮАСКИ. Политкомиссия ИККИ приняла решение включить в состав обновленного органа с новым названием — Южноамериканского бюро Коминтерна А. Гуральского, Ф. Денгеля и Б. Михайлова. Гуральскому предписывалось выехать в Буэнос-Айрес в самый короткий срок, Денгель должен был отправиться через несколько месяцев, а Михайлов, назначенный к этому времени представителем Коминтерна в США, тогда, когда позволит ситуация в компартии этой страны[1692]. Представителем КИМа в Секретариате оставался З. Рабинович. Был введен институт инструкторов ЮАСКИ. Для назначения на работу в этом качестве Политкомиссия просила ЦК ВКП(б) предоставить в распоряжение ИККИ Н. Тульчинскую, а ректора МЛШ Кирсанову — выпускника школы Д. Зака. Ф. Глаубауф был избран для руководства Южноамериканской партийной школы[1693]. Все новые работники ЮАСКИ имели большой опыт организационной работы, были людьми известными в международном коммунистическом движении. Двое (Михайлов и Рабинович) уже работали в Латинской Америке, Зак имел тесный контакт с латиноамериканскими студентами МЛШ, Гуральский несколько месяцев проходил «обкатку» в Латиноамериканском лендер-секретариате ИККИ. Несмотря на кажущийся интернациональный состав «десанта» (немецкий, американский, австрийский, четыре русских коммуниста), модернизированный ЮАСКИ был «русифицирован» в полном соответствии с новыми веяниями в международной коммунистической партии. Все происходило в соответствии с представлениями стремившегося получить полный контроль над Коминтерном Сталина: он не доверял иностранцам и всячески стремился избавиться от них. Как указывает российский исследователь А. Ватлин, при этом национальность не играла определяющей роли, не было решающим критерием и членство в ВКП(б), главной была самоидентификация: для многих работников Коминтерна произошел процесс «индивидуальной русификации»[1694].