Серьезных результатов миссия лидера мексиканского комсомола достигла только в Сальвадоре. Вместе с сальвадорскими коммунистами он строил партию снизу, работая в профсоюзных организациях, входящих в Региональную Федерацию трудящихся Сальвадора, встречаясь с отдельными людьми, которых убеждали вступать в организацию, создаваемую для «трудящихся и ориентируемую на борьбу в защиту их интересов»[1682]. Миссионерская работа была затруднена почти полным отсутствием средств: КПМ денег своему посланцу не выделяла, а в самом Сальвадоре царила нищета, с неофитов коммунистического движения можно было собирать чисто символические взносы. Через много лет, рассуждая об этом, Фернандес Анайя философски заметил: «Что с этим можно было сделать? Ничего!» Те небольшие деньги, которые имела инициативная группа, она передавала семьям убитых и арестованных.

Когда число будущих членов компартиии достигло 20, Фернандес Анайя организовал для них краткосрочные курсы марксизма-ленинизма, в работе которых и в подготовке учредительного съезда КПС приняли участие перуанец Х. Гурвиц и венесуэлец Р. Мартинес[1683]. В результате поистине героических усилий 30 марта 1930 г. было провозглашено создание компартии Сальвадора, а уже 1 мая ей удалось организовать свое первое массовое мероприятие — 80-тысячную демонстрацию в столице [1684].

Сальвадорский успех Фернандес Анайя пытался повторить в Никарагуа, направившись туда в конце 1930 г. с поручением организовать компартию, но, по его собственному признанию, провалился: «Никарагуа тогда была очень отсталой. Там было очень трудно работать. Я смог сделать немного»[1685].

Несмотря на претензии компартии Мексики создать региональный центр, возможности для этого были у нее минимальными. КПМ была вынуждена отказать СРП, просившей направить ее делегата в Колумбию (так как «все имеющиеся товарищи необходимы в нашем движении»), после принятия принципиального решения о создании компартии Венесуэлы не сделала «ни единого шага» для «оказания помощи в этом направлении».

Уже в конце 1929 г. КПМ была вынуждена отказаться от амбициозных планов создания на своей базе нового регионального центра. Еще до принятия такого решения В. Видали конфиденциально информировал главу Латиноамериканского секретариата Р. Гриеко («Я пишу тебе лично, так как хорошо знаю, что Центральный комитет нашей партии этого не сделает! До сего момента они этого не сделали») о подготовке резолюции ЦК о необходимости перевода субкомитетов Коминтерна, Профинтерна, КИМа и Континентального комитета ВААИЛ в Нью-Йорк, отметив при этом: «…их надо создать, ибо на самом деле они не существуют» (!)[1686]. К моменту получения письма своего соотечественника Гриеко получил и резолюцию ЦК КПМ, и готовил обсуждение вопроса о «субкомитетах». На этот раз высшее руководство отреагировало оперативно. Уже 13 января 1930 г. по докладу Гриеко Политкомиссия приняла решение о создании Бюро ИККИ для Америки, Канады, Мексики, ближайших стран Центральной Америки в Нью-Йорке, включив в него Вильямса, представителей компартий США, Канады, Мексики. Гусеву было предложено подобрать кандидатуру руководителя Бюро[1687].