МЛШ стала не только кузницей кадров, но и своеобразной фабрикой диссидентов внутри компартий. Это, пожалуй, было неизбежно. В период обучения студенты вступали в ВКП(б) и, по крайней мере до 1929 г., наблюдали внутрипартийную борьбу (иногда и сами участвовали в ней), систематическое устранение из политической жизни оппозиционных тенденций. Одно из немногих свидетельств о процессе превращения в образцового коммуниста в период жизни в МЛШ оставил коммунист Игнасио Торрес Хиральдо, который являлся членом колумбийской секции Коминтерна еще до смены названия Социалистической революционной партии на коммунистическую. Колумбиец пробыл в Москве около 50 месяцев, постепенно «забывая» о своем «буржуазном прошлом» и деятельности в качестве социалиста-революционера, рассматривавшейся III Интернационалом как недостаточно коммунистическая. Для Торреса Хиральдо это было время марксистского образования и — что еще важнее — превращения в дисциплинированного коммуниста, привыкшего видеть действительность глазами руководства Коминтерна. Колумбиец прибыл в Москву несколько месяцев спустя после начала «чисток» внутри СРПК, организованных делегацией Коминтерна [возглавлявшейся выпускниками МЛШ Г. Эрнандесом Родригесом («Гильеном»), К. Фортул и Дж. Корнфедером («Дж. Заком»)]. Речь шла не только об исключении из партии ряда «нестойких» активистов, плохо уживавшихся с новой линией СРПК — КПК. Активисты, желавшие остаться в КПК, должны были, по словам Торреса Хиральдо, «ликвидировать прошлое»[1781] и стать образцовыми коммунистами.

В воспоминаниях Торреса Хиральдо нет ни слова о том, как он сам ликвидировал свое прошлое, нет и рассказа о деталях поездки в СССР. Значение его мемуаров в другом: они показывают результаты «обращения» в новую веру. Страница за страницей они рисуют успехи социалистического строительства, коллективизации и создания «новых советских людей». Один раз, однако, автор отклонился от генеральной линии, заговорив об аресте руководителя лендер-секретариата ЮЦА Георгия Скалова: «Кем был Синани, Синани, которого я знал? У нас с Синани были только рабочие отношения. Он относился ко мне весьма уважительно. Бывший офицер царской армии, он перешел со своим отрядом в ряды революционеров в районе Казани. С того времени он с оружием в руках сражался на стороне тех, кто защищал советскую родину от внутренней контрреволюции и империалистической интервенции четырнадцати стран. Он всегда оставался красным офицером, одетым в военную форму и носившим орден Ленина» [1782]. В воспоминаниях Торреса Хиральдо нет ни слова о печальной истории Скалова. Удивительно, но он его не осуждает (в отличие от множества мемуаристов, писавших «официальные воспоминания»). Фактически это лапидарное упоминание Скалова-Синани можно считать «тихим восстанием» колумбийского коммуниста, который стал генеральным секретарем своей партии. Стоит учитывать, что эти слова писались тогда, когда имя Скалова было полностью вычеркнуто из истории Коминтерна.