Запаздывала также информация о количестве мест, выделенных для Латинской Америки, и распределении по странам. Почти в каждом письме ЮАСКИ в Москву звучит обеспокоенность: «…у нас нет информации о том, сколько мест было выделено Латинской Америке, сколько мест выделено каждой стране и даты отправления учащихся. Мы надеемся вскоре получить точные сообщения, и, если вы еще не сделали этого на момент получения данного письма, мы просим вас сделать это тотчас же»[1769]. Кандидаты нередко выезжали в Москву и жили там в ожидании вызова, не имея достаточно средств.

В аппарате ИККИ, как и в самих партиях, не были удовлетворены организацией набора латиноамериканских студентов. Латиноамериканский лендер-секретариат констатировал опоздания слушателей из Латинской Америки к началу занятий, что затрудняло нормальный ход учебного процесса и влекло за собой продление срока пребывания студентов в Москве. Коминтерновские чиновники указывали на частое невыполнение партиями требования о социальном составе студентов, настаивая на необходимости направлять на учебу прежде всего рабочих крупных предприятий основных отраслей промышленности. Имелись в виду шахтеры (Чили, Перу, Боливия, Бразилия), нефтяники (Перу, Аргентина), рабочие мясохладобоен (Аргентина, Уругвай), портовые рабочие (Аргентина, Уругвай, Бразилия, Чили, Перу), текстильщики, железнодорожники, сельхоз-рабочие (для всех стран). С учетом высокой доли индейцев и негров в этнорасовом составе жителей южноамериканских стран руководство ИККИ считало необходимым направлять в московские партшколы коммунистов, принадлежащих к этим этнорасовым группам, с целью подготовки кадров по работе с угнетенными национальностями.

Латиноамериканский лендер-секретариат требовал присылать на учебу молодых коммунистов и женщин-рабочих, считая, что их роль в революционном движении постоянно растет. И если с молодежью эта проблема решалась сравнительно легко (процент молодых в партиях был высок), с женщинами дело обстояло хуже. С начала 1930-х гг. ИККИ увеличил квоту для латиноамериканцев и при этом стал строго следить за соотношением числа мужчин и женщин и наличием индейцев среди кандидатов[1770]. Студентов-индейцев должны были делегировать компартии Бразилии, Чили, Боливии, Перу и Эквадора. По нашим данным, за все время существования МЛШ из женщин в ней учились только венесуэлка Кармен Фортуль, (Касерес, 1928), колумбийка Лаура Пас, кубинки Кармен Грандио Леаль (Алехандра, 1937) и Бела Роса Акоста Фернандес (Ольга, 1937), бразильянки Эресинья Боржес де Соуза (Эмерсон, 1933), Женни Глейзер (Анита Родригес, 1937) и аргентинка Ракель Левенсон (в 1943 г., то есть уже после официального закрытия МЛШ). Бразильянка Клотильда Престес прошла в 1934–1936 гг. обучение в радиошколе Коминтерна.