— Не уходи, Гилберт. Не уходи.

Выключаю свет и ложусь на нижнюю койку поверх одеяла.

— Арни?

— Что?

— Иногда человеку… эмм… человеку необходимо вырваться… оторваться от…

— Но ты-то останешься. Обещаешь? Никуда не уедешь. Обещаешь?

— Хорошо, Арни. Сегодня никуда не уеду.

— Ага. — Он хихикает.

— Слушай, Арни. Как ты относишься к Лэнсу Доджу?

Притих.

— Ой, ну вообще. Он — гиений.

— Гений. Правильно говорить «ге-ний».

— Ага. Я сам знаю, Гилберт. Господи, неужели я не знаю?

Выжидаю минут двадцать — примерно через такой промежуток времени Арни начинает биться головой — и выскальзываю из комнаты. Внизу мама приговаривает:

— Что за наглость. Другого слова нет. Что-что? Арни в полном порядке, разреши напомнить. Чумазый, да. Но он в полном порядке, и ты не имеешь никакого права… никакого права…

С нижней ступеньки вижу лишь голубой свет экрана, слышу какую-то тихую рекламу, но мамин собеседник или собеседница, видимо, находится в кухне. На цыпочках крадусь по коридору.

— Нет… с Арни мы поступили совершенно правильно. Никакое учреждение, никакой приют не смогли бы дать ему больше… мы держимся… иногда этого достаточно… что-что? Я знаю, что тебе очень жаль. Так и должно быть…

Заглядываю через кухню и вижу: мама сидит у себя за столом, расправив плечи, жестикулирует зажженной сигаретой, придерживает пакет чипсов и вазу с фруктами.

— Мама? — шепчу.