Весело мчат кони, весело поблескивает Иркутск золотыми крестами и маковками тридцати трёх церквей. Пологий спуск бежит к предместью, к реке Ушаковке. Ямщик придерживает коней, а лейтенант из косматой своей шапки высматривает вдали, за Ангарой, на левом её берегу, вокзал. Он где-то у едва видной отсюда колокольни. Тоже вон маковка с крестом. Там поезда до Питера, четвёртый год как ходят.

И не дано лейтенанту знать про другие над городом кресты-вехи.

Справа впереди, на розовом фоне морозного вечернего неба пятиглавая громада кафедрального собора, он царит над площадью графа Сперанского. Через площадь — маленькая Тихвинская церковь, а рядом с ней банк — через три месяца брать в нём наличные, платить за санный поезд на Якутск — Верхоянск — Усть-Янск, барона Толля искать. Спустя ещё год снова идти через площадь, в архиерейский дом, что при Богоявленском соборе (вон он, собор, правей кафедрального); за разрешением на свершение брака в дни великого поста. И через неделю вести под венец Соню, чтоб снова ждала его, но уже как жена, с войны японской. Вон и церковь, где повенчаются — Михайло-Архангельская: белеют на фоне чёрной воды барабан храма и невысокая массивная колокольня, сияют кресты и главка. А как раз за церковью, через Ангару — вокзал, замерцал в ранних сумерках первыми огоньками.

Ехать там ещё не раз. На днях в Питер, через три месяца обратно. Год спустя — на восток, до Порт-Артура. Будут надежды, героизм, потеря друзей, горечь поражения, госпиталь, плен. Через 8 лет придётся проехать здесь из Владивостока в Петербург по вызову морского министра. Выйдет из вагона уже не лейтенант, а капитан второго ранга, и увидит — вон она, Михайло-Архангельская, прямо за рекой. Справа от неё едва будет поблескивать крестик реформатской кирки, а меж ними прятаться средь домов бревенчатая гостиница «Метрополь», где провели они свою первую ночь.

Ещё через 8 лет проехать тут из Японии в Омск — Россию спасать.

А ещё через 15 месяцев на том же Иркутском вокзале будет поставлен меж колонн столик с бумагами, составят там на морозе акт о передаче двух пассажиров от чехословацкого конвоя русскому. По скрипучему в ночи снегу через Ангару пешком, и так захочется увидать Михайло-Архангельскую, да не разглядеть будет во тьме. Потом повезут через весь город в губернскую тюрьму, что на берегу Ушаковки. Вон, слева от тракта. В ней тоже есть церковка неприметная с печальным своим крестом, во имя святых благоверных мучеников Бориса и Глеба. Зажата кирпичными коробками, отгорожена глухим забором, но с моста через Ушаковку и её крестик виден.