«мне неоднократно приходилось ночевать или вытягиваться со шлюпкой на такие (паковые — Ю. Ч.) обломки в Благовещенском проливе, за невозможностью продолжать путь в тумане в массе льда, быстро двигающегося, благодаря стремительным приливным течениям, и напирающего на обмелевшие мощные льдины и стамухи. В одном случае такой обломок, сидящий в малую воду на 3 саженях глубины и возвышающийся над водой до 12 фут, на котором я находился вместе с вельботом и командою, опустился в полную воду фута на 3 одним краем и, снявшись с мели, двинулся по течению. Другой… на глубине 3 сажен в полную воду принял совершенно иное положение, и поверхность его из наклонной… сделалась почти горизонтальной, опустившись поднятым краем почти на 10 фут. Эта масса льда с горизонтальными размерами около 10 сажен, на которой мы ночевали, несмотря на сильный напор плавучего льда не снялась с мели, а только медленно качалась и поворачивалась вокруг какой-то оси» (Лёд…, с. 141).

Дрейф арктических льдов, схема, принятая ныне. Колчак помещал центр (отмечен крестом), ближе к Северной Земле. Источник см.: [Чайковский. 2001]

То есть: сумерки, туман и грохот, летят ледяные брызги, под ногами шатко, шестеро силачей, упираясь рваными сапогами в ледяные изломы, еле держат ползущую со льдины лодку, а седьмой, с могучим разве лишь носом, ходит по льдине с промером и записывает. Когда течение затихает, семеро ставят палатку, кипятят в ней чайник на примусе, пьют чай с мясом и шоколадом, а затем, среди качающихся ледяных жерновов, ложатся спать.

Восемь пудов брошенных образцов

Восемь пудов брошенных образцов

Как четвёрка обречённых покидала остров? Вспомним, что на южном пляже остались две пары ящиков с геологическими образцами. Они стояли прямо в зоне штормового прибоя (к 1913 году распались и наполовину утопли в иле), так что ясно, что они могли быть оставлены только непредвиденно («брошены», записал Колчак). Тут, увы, гадать не надо: Толль понемногу сносил образцы сюда (за три версты и за пять вёрст от поварни) в безумном намерении загрузить ими обе нарты; но спутники отказались (как позже и Колчак отказался грузить ими вельбот).

Вероятно, это привело к последней ссоре — иначе не понять, почему аккуратные немцы не отнесли груз от будущей летней воды, и не накрыли, чтобы сохранить этикетки (Колчак нашёл их отпавшими). Возможно даже, что ушли порознь (обе нарты с острова исчезли, хотя путникам, в их аховом положении, сподручнее бы волочь через торосы одну вчетвером). Если так, то ясно, что зимовать вместе было им невыносимо, но и спастись — никаких шансов: если не скрепить байдары нартой в катамаран, они, обледенев, перевернутся. Но хочется думать о людях лучшее — что разлад не перешёл в ненависть, что люди остались людьми и поддерживали друг друга до конца.