Пример Кале отнюдь не единственный, на основании которого английские историографы делали вывод о том, что трусость Филиппа Валуа была гораздо сильнее его намерений выполнить монарший долг защищать подданных: еще в 1340 г. он, приняв вызов Эдуарда III, осаждавшего город Турне, отправился во Фландрию с большой армией, чтобы снять осаду и, сразившись с королем Англии, изгнать последнего из своих земель; однако, испугавшись вступить в бой, отошел от города в страхе[1098]. В изображении англичан наследники Филиппа Валуа также не отличались особой смелостью, столь характерной для потомков Эдуарда III: даже Иоанн II, который, по мнению современных исследователей, совершил массу полководческих ошибок именно из-за стремления быть не только королем, но и идеальным рыцарем, предстает в английских хрониках жалким трусом, отступившим от Сент-Омера[1099], узнав о многочисленности английского войска. В 1385 г. у Карла VI не хватило смелости воплотить в жизнь его грандиозный план по отвоеванию у англичан Кале[1100], он же в 1415 г. не оказал помощи защитникам Арфлера, «которые еще очень долго ждали поддержки от своего короля, уже после того срока, к которому она была обещана»[1101]. В 1418 г. жители Руана в течение полугода удерживали город, поддерживаемые известиями о том, что «король Франции, дофин, герцог Бургундии и вся французская мощь собирается на помощь Руану, чтобы снять осаду». Даже съев «всех кошек, собак, лошадей, крыс и мышей» и видя, как «многие сотни» их, в том числе дети, умерли от голода, они верили в избавление благодаря помощи короля. История о письмах горожан к Карлу VI, пересылаемых через руки Генриха V, в точности повторяет рассказ об осаде Кале войском Эдуарда III. Король Франции не пришел на выручку защитникам Руана. Английские хроники, а также знаменитая поэма Джона Пейджа ярко передают потрясение, испытанное осаждавшими, когда они вошли в город, в котором «на одного живого приходилось десять-двенадцать мертвых»[1102].

Не меньший «энтузиазм», чем сопереживания несчастным осажденным, у историографов вызывали сюжеты, связанные с отказами сражаться уже после того, как был назначен день битвы и оговорены ее условия. Как правило, авторы намеренно подчеркивали, что инициаторами проведения сражений выступали неприятели англичан, что позволяло не только развить тему трусости, пренебрежения обязанностями государя, но также указать на их подлость и лицемерие. Из многочисленных и довольно однотипных примеров подобного рода приведу лишь несколько. В 1339 г., еще до начала военных действий, Филипп Валуа поклялся и, согласно версии Найтона, повторял это неоднократно, что он не позволит Эдуарду III «ни дня провести во Франции без сражения»[1103]. Однако, забыв об этом, он, не дожидаясь встречи с английской армией, стал отступать к Парижу, трусливо отказываясь от битвы и не обращая внимания на то, что такое поведение заслуживает презрения. Как рассказывает герольд Джона Чандоса, французы напрасно искали защиты от англичан у Филиппа Валуа[1104]. Последний так боялся сойтись в битве с английским кузеном, что готов был пойти на любые низкие и недостойные королевского сана уловки, дабы избежать сражения. Джеффри Ле Бейкер сообщает о том, что англичане при помощи стрел отправляли в город Сен-Кантен, за стенами которого прятался Филипп Валуа, «разные ругательства», среди которых были следующие стихи: