В общественном сознании, отражением которого в определенной степени является хронистика, складывается вполне четкое представление о доблести как о национальной характеристике: все англичане независимо от того, являются ли они воинами или нет, отличаются чрезвычайной храбростью, которая помогает им побеждать превосходящие в несколько раз силы противников. Зачастую историографы намеренно подчеркивают низкий социальный статус англичан, дабы усилить вес одержанной теми победы. Неоднократно встречаются упоминания о том, как простые сельские жители побеждают вражеских рыцарей[1132]. А отказ мирных английских купцов вступить в битву с напавшими на них французскими пиратами был трактован хронистом из Вестминстера как позор для всех англичан[1133]. Этот анонимный автор отнюдь не одинок в своих суждениях. Под 1379 г. Томас Уолсингем сообщает, что английские купцы решились дать сражение объединенному испано-французскому флоту (битва закончилась полной победой англичан) после того, как прославленный бриганд Хью Кавли в обращении к соотечественникам сказал, что им «скорее пристало принять объятия смерти, чем столь позорно терпеть сейчас потери, а потом издевательства»[1134]. При этом, превознося гипертрофированную храбрость соотечественников, английские поэты и историки, как уже отмечалось, нередко приносили правдоподобие и достоверность в жертву назидательности и морали. В анонимной поэме «Об осаде Кале» бургунскими войсками в 1436 г. говорится о том, что ворота города оставались все время открытыми как вызов осаждающим[1135]. Определяя идеологическое воздействие подобных сообщений историографов о блистательных военных подвигах, можно утверждать, что читатели получали представление о том, что подданные английской короны значительно превосходят другие народы не только физически, но и силой духа.

Особое чувство национальной гордости у англичан во всех средневековых кампаниях вызывали лучники, равных которым по мастерству не было ни в одном другом войске. И это неудивительно: все неблагородные лично свободные англичане в возрасте от 16 до 60 лет по закону были обязаны иметь лук и тренироваться в стрельбе. В 1363 г. во время перемирия с Францией Эдуард III разослал шерифам предписание следить за тем, чтобы его подданные (как рыцари, так и простолюдины) постоянно практиковались в «военных играх». Особое внимание король уделил лучникам, при этом в числе обязанных «изучать и упражняться в искусстве стрельбы» были упомянуты как свободные, так и зависимые боеспособные мужчины[1136]. Томас Уолсингем весьма живописно описал действия лучников в битве против шотландцев при Хомилдон-Хилле в 1402 г.: они «так пронзали врага летящими стрелами, что те вовсе не застревали в доспехах, как если бы пронзали голых. Плотность летящих стрел была такова, что небо покрывалось словно бы черной тучей, и стрелы так летели на врагов, что они не осмеливались поднять лицо. Причина этого в том, что, если бы кто-либо пытался посмотреть вверх, такой немедленно лишался бы глаза. А были и многие, кто, поднимая щиты вверх, немедленно получали стрелой в другую руку, и тела пронзались, и броня не спасала груди от пролития крови, и пластины не спасали головы, и шлемы не помогали, а руки, держащие копья или колья, оказывались прибиты к этим орудиям, и перчатки не приносили пользы»[1137].