Вполне закономерно, что противники, наделенные английскими авторами высокомерием, а также трусостью, изображались неспособными победить врага иначе, чем при помощи обмана. Находящаяся на другом полюсе от коварства доверчивость, как ни странно, не является недостатком, напротив, в исторических сочинениях она предстает добродетелью, свидетельствующей о наличии веры и честности. Так же как вера порождает доверие и искренность, коварство ведет к лживости и лицемерию. А поскольку, по мнению англичан, все государи из династий Валуа, Брюсов и Трастамарской были коронованы незаконно (то есть пошли на обман во время таинства миропомазания), их склонность ко лжи на протяжении всего правления является закономерной и не вызывает удивления. Многие авторы рассказывают о странной миссии кардинала Эли Талеран-Перигора, несколько раз являвшегося в качестве посредника к Черному принцу накануне битвы при Пуатье с предложениями от Иоанна II заключить перемирие. Принц охотно соглашался на это, поскольку, как и его отец, любил мир. Но когда принц Эдуард выдвигал свои, достаточно умеренные условия, они по тем или иным причинам не устраивали короля Франции. Джеффри Ле Бейкер комментирует это следующим образом: «Принц сначала не понял замысла тирана, поскольку он сам ни битвы не боялся, ни от мира не отказывался», но в конце концов, осознав то, что лицемерный король Франции хочет отнюдь не мира, а лишь жаждет избежать битвы, принц стал готовиться к сражению[1145]. Так же трактуют цель переговоров, которые вел кардинал, и другие английские историографы[1146].

Спровоцированные реальным страхом перед нападением врагов на Англию слухи смешивались в трактовке английских авторов с расхожими представлениями о «нормах» поведения неприятеля. Каждое перемирие таило в себе скрытую угрозу, ибо, как написал анонимный полемист времен Генриха VIII, цитируя «старую поговорку» эпохи англо-французской войны, «французы перемирие заключают, но вряд ли соблюдают»[1147]. Типичный сценарий повествования о перемирии выглядит следующим образом: коварный враг лицемерно заключает мир, чтобы собрать силы и неожиданно напасть на английские земли. Важно помнить, что «свои» всегда остаются верными договору, предпринимая какие-либо шаги по подготовке военных операций исключительно в качестве ответных акций на действия врага. В нарушении договора всегда виновен противник — зачастую этот тезис декларируется как аксиома, не требующая доказательств, ибо иначе и быть не может.

Чаще всего историографы ограничивались кратким сообщением о том, что враг нарушил перемирие, поскольку использовал его исключительно для подготовки нападения на англичан[1148]. Впрочем, время от времени авторы сообщают дополнительные сведения, свидетельствующие о вражеском коварстве. Например, Томас Уолсингем рассказал, как в 1368 г. Карл V прислал королю Эдуарду дружеское письмо и ценные подарки, «чтобы окончательно усыпить его бдительность», напав тем временем на графство Понтье[1149]. В декабре 1385 г. закончилось англо-шотландское перемирие. Однако вскоре король Шотландии прислал Ричарду II «чрезвычайно смиренное и почтительное письмо с заверениями в том, что он верен перемирию и уважает подданных короля всех сословий», а также с сожалениями о том, что шотландцы напали на английскую границу. Хронист из Вестминстера подчеркнул, что, хотя, согласно утверждению Роберта II, это было сделано «самовольно и без его ведома», но на самом деле лицемерный шотландец обманывал короля Англии, намереваясь напасть на него врасплох[1150], поскольку в Шотландию уже прибыло французское войско в 5 тысяч латников во главе с адмиралом Жаном де Вьенном. Союзники «вторглись в Англию на двадцать миль, грабя и сжигая все на своем пути и уводя много пленных»[1151].