– Доброй ночи, отец.

И я двинулась к двери, как будто он дал мне свое благословение. Но услышала за спиной его шаги.

– Погодите.

Я обернулась.

– Как вы будете его называть?

– Он уже крещен под именем Барнабас.

– Нет, я имею в виду… Возможно, было бы лучше, если бы ваши соседи полагали, что он – ваш кузен из деревни?

Я об этом раньше как-то не думала – о позорном пятне приемыша, как кое-кто называл таких детей.

– Начать жизнь с чистого листа, понимаете?

Священник желал мне и ребенку добра.

– Я над этим подумаю, – пообещала я.

Я отошла назад, и отец Ксавье поднял руку, словно желая меня остановить. Но нет, он благословил меня крестным знамением.

Когда я спускалась по лестнице, мои ноги подрагивали.

На какое-то мгновение мне показалось, что я ошиблась дверью. Нет, это было наше родильное/инфекционное отделение, но вместо сестры Люк в палате находилась незнакомая сиделка и она чем-то поила Мэри О’Рахилли с ложки.

– А где сестра Люк?

Незнакомая сиделка ответила:

– Ушла передать сообщение.

Маленькая Юнис лежала в своей колыбели. Но вторая колыбель была пуста. У меня заколотилось сердце.

– Его забрала сестра Люк, – прошептала мне Мэри О’Рахилли.

Я развернулась на каблуках.