Чем дальше мы углубляемся в Калахари, тем мощнее становятся пески. Моторы натужно урчат, машина раскачивается, как лодка во время шторма. Это сравнение пришло мне в голову оттого, что я сидела на бочке с бензином. В детстве мне приходилось путешествовать на лодке, сидя на молочной фляге, когда я отправлялась на остров Чёкар. Главное удержаться, не тратя понапрасну сил, а для этого надо точно следовать движениям машины (или лодки) — наклоняться, когда она летит вниз, и приподниматься, когда ее подбрасывает.

Сопоставление со шхерным архипелагом вполне удачно и в другом отношении. Если песок сравнить с морем, буровые скважины выглядят как острова, где живут люди и пасется скот. Наш вездеход пересекает море песка, внезапно перед нами возникает нечто, блестящее на солнце. Это металлическая крышка цистерны для воды, а за ней вскоре показываются загон для скота и хижины, в которых живут смотритель насосной установки и скотоводы. Здесь мы задерживаемся, спрыгиваем на землю онемевшими ногами и приветствуем смотрителя. «Думела рра!» Переводчик разъясняет, зачем пожаловали (поручение социолога), и мы садимся в кружок на песке, начиная опрос.

Благосостояние здесь относительное и равновесие хрупкое, но мы выступаем в роли не созерцателей нищеты, а посетителей хорошо устроенных деревень, где нечего стыдиться. Вокруг нас оживление: женщины снуют взад и вперед по своим делам, дети смеются над нами, собаки и козы не отводят глаз от кухни. Позади нас сверкает лист алюминия, грохочет насос, подавая воду по желобам. Вода зеленоватого цвета, соленая на вкус, ни скоту, не ведавшему ничего иного, она нравится.

Очередной период засухи, по прогнозам, будет в начале 80-х годов. В зелени 1979 г. трудно представить себе предстоящие изменения. Трава будет стравлена до корней, и ветер будет вздымать огромные вихри пыли Деревни изменят облик, население уйдет со своими стадами на поиск новых пастбищ, а женщины вместе с бушменами отправятся в кустарники собирать съедобные растения. Скот потеряет в весе, и станет привычным вид павших животных, лежащих прямо на земле. Наступят золотые времена для грифов и — довольно парадоксально — иногда даже для бушменов, у которых появится шанс съесть павшую корову.

Засуха, конечно, поражает и бушменов. Они все больше стягиваются поближе к буровой скважине, где нанимаются скотоводами и пастухами, однако, по мере того как стада уменьшаются, они уходят, утратив надежды на оплату своего труда. Многие из них получали жалованье натурой, например молоком, но, поскольку коровы приходят в издой, исчезает и эта форма вознаграждения за работу. А самое худшее заключается в том, что растущая нагрузка скота на окружающую среду год от года косвенно ухудшает жизненные условия бушменов. Там, где пасется скот, дикие животные оттесняются, а крупные стада домашнего скота истощают растительный покров, так что бушменам — охотникам и собирателям — становится труднее найти растения, входящие в их пищевой рацион.