Она молча кивнула, сочтя разговор оконченным, и собралась было уйти, но монахиня удержала ее за запястье, посчитала пульс, надавила указательным пальцем под глазом…

– Вообще-то, у нас не три, а четыре экстренных случая… У вас проблемы со здоровьем?

Алиса попробовала высвободиться, но Сесиль не позволила.

– Стойте спокойно! – приказала она и, не спрашивая разрешения, положила ладонь ей на грудь рядом с сердцем. – Вы не ответили, Алиса… Вы здоровы?

– Были проблемы, но…

– Сердечные?

Она кивнула, и монахиня ободряюще улыбнулась:

– Вам нужно отдохнуть. Места в больнице нет, и отец Дезире вряд ли найдет решение, но…

– Найдет, обязательно найдет! – не дала ей договорить Алиса.

В ее голосе прозвучала такая вера, что монахиня смутилась.

– Сестра! – Молодой священник улыбался Сесиль с подножки грузовика. – Мы отправляемся на поиски Провидения и будем по дороге молить Господа о помощи. Думаю, вам стоит поучаствовать…

Час спустя они въехали на территорию казармы в Монсьене, где только что разместились последние части 29-й пехотной дивизии, те самые, что проходили мимо фермы Сиприена Пуаре.

Их появление произвело должный эффект. Солдаты, получившие приказ отступать, чувствовали себя обманутыми, слухи о перемирии передавались из уст в уста, а тут нате вам – Иисус, окутанный белым дымом, огромное распятие, кюре в черной сутане, воздевающий руки к небу и призывающий на помощь Небеса. Как уж тут не проникнуться…

Стало тихо. Многие поспешно крестились. Полковник Босерфёй вышел во двор.

При виде молодой монахини люди замерли, боясь даже вздохнуть. Одних впечатлил чепец, других – светлые, как у ангела, одежды.

Отец Дезире и Сесиль составляли воистину впечатляющую пару.

– Святой отец… – сказал полковник, человек с квадратным, в форме коробки, лицом, светлыми глазами, бакенбардами, переходящими в окладистую седую бороду, и ярко-рыжими усами.

– Сын мой…

По тому, как уважительно, даже почтительно, приветствовал его полковник, отец Дезире понял, что имеет дело с человеком, чья вера крепка и непоколебима.