Ее «одарили» двумя бутылками воды, рисовым отваром в банке из-под огурцов и тряпками с маленьким кусочком мыла в газете. Через какое-то время детей снова потребуется переодеть и накормить, но несколько часов у нее все-таки есть. Луиза почти обессилела, но так и несла малышку на одной руке, а другой толкала тележку.

Мысленно она составляла список того, что требуется найти непременно и как можно быстрее.

Встретив женщину с коляской, Луиза спросила:

– Простите, у вас не найдется лишней пеленки?

Нет, лишней нет.

У колонки она попросила у другой женщины немного стирального порошка и два франка:

– Я совсем без денег, а там продают яблоки…

Незаметно для себя Луиза стала попрошайкой, нищенкой.

Она покинула Париж, чтобы отыскать мифического Рауля Ландрада, и могла бы стать одной из тех, кто на Северном вокзале показывал людям фотографию с вопросом: «Вы его не встречали?» А теперь клянчит у беженцев ломоть хлеба, стакан молока, кусочек сахара.

Нищета – гениальный наставник. Луиза за несколько часов научилась произносить слова, которые нужно говорить мужчинам и женщинам, молодым и старым, и изображать смущение и отчаяние.

– Мою зовут Мадлен, а вашу?

И после этого, как бы невзначай:

– У вас нет лишней шерстяной кофточки? Это для старших, подойдет даже та, что на двухлетнего…

В конце дня она набрала достаточно всего, чтобы переодеть троих детей (пришлось еще раз отстоять очередь к колонке в самом центре города) и накормить двоих. У нее имелось: три пеленки, килограмм яблок, английские булавки, метр бечевки. Один молодой папаша тайно от жены отдал Луизе летний костюмчик, но он, к сожалению, оказался велик мальчикам. Еще она нашла кусок брезента, свернула его в трубку на случай дождя и положила в тележку, хотя с трудом справлялась с ней. Отпопрошайничества до воровства один шаг. Луиза начала присматриваться к коляскам: долго стояла на одном месте, как будто ждала встречи, а сама наблюдала за матерью, которая на минуту оставила коляску на тротуаре. В последний момент передумала и быстро ушла, стыдясь не намерения украсть, а своего малодушия. «Я была бы никудышней матерью…» – думала она, напевая колыбельную малышке. Окружающие принимали ее за сумасшедшую.

Поздним вечером силы закончились.

Луиза невзлюбила город, потому что чувствовала себя здесь «нищебродкой» (это было словечко мсье Жюля). Она решила уйти и попытать счастья в деревне, может, хоть там найдется приют для детей. Ей советовали сходить в префектуру, она же думала оставить малышей на какой-нибудь ферме, но потом вспомнила извергов Тенардье из «Отверженных», отказалась от этой мысли и направилась в Вильнёв.