– А где прикажешь мне шуровать? – удивился Василий.

– В ванной.

Рыцарь покачал головой.

– В ванной тесновато будет, неудобно… Ванная – это заключительный этап.

И он снова, по которому уже разу, стал перебирать свои железки. Они постукивали, позвякивали, ложились то в одном порядке, то в другом. Быстроногий, нервы которого последние дни натянуты были как струна, скрипнул зубами.

– Ты мне мешаешь, – не выдержал он.

– Чем это я тебе мешаю? – удивился Василий и поглядел наконец ему прямо в лицо. В глазах его Быстроногий уловил странное выражение. Больше всего оно было похоже на злость. Если бы перед ним был не Василий, а другой рыцарь, так бы он и решил. Как говорили древние: настоящую злобу не спутать ни с чем… Но Василий не мог испытывать сильных чувств, это все знали. Во всяком случае, сильных отрицательных чувств. Ненависть, злоба, ярость, презрение – все это старый рыцарь изжил давным-давно, а может, и сразу появился на свет с таким мирным и спокойным характером. Но сейчас глаза его смотрели как-то по-новому, по-особому.

Быстроногий чуть не сказал, что ждет важного звонка, но вовремя прикусил язык. Василий ведь не знал, что он командор, да и незачем ему было это знать, знали об этом только ближние приоры Ордена.

– От размышлений отвлекаешь, – пробурчал Быстроногий, ничего более убедительного не нашел.

Василий только ухмыльнулся в ответ:

– Какие твои размышления, гонец? У тебя все мозги, как у футболиста, давно в пятки стекли…

И эти слова не понравились командору, совсем не понравились. Никогда раньше не позволял себе спокойный, выдержанный Василий так явно грубить. Субординации между ними особой не было, для Василия он был просто гонцом, но Василий и к нижестоящим всегда обращался с уважением, не говоря уже о равных.

«Он что же – с ума сошел? – лихорадочно думал Быстроногий, на Василия не глядел, чтобы не выдать себя блеском глаз. – Или провоцирует меня? Но чего ради?»

Конечно, можно было попробовать усмирить Василия, командор владел психотехниками высшего уровня, о которых рядовые рыцари только догадываться могут. Но, во-первых, не в том он сейчас был состоянии, чтобы укрощать своей волей чужую, его и без того трясло. А во-вторых, нет ни одной техники, действенной на сто процентов. Ну и черт с ним, с Василием, не до него сейчас, после разберемся.

– Ладно, – Быстроногий улыбнулся криво, – нет так нет. Ты тогда здесь, а я там.

И он двинул в гостиную, краем глаза приглядывая, что будет делать Василий. Но старый рыцарь спокойно вернулся к своим инструментам.

В гостиной Быстроногий сел было в кресло, но спустя несколько секунд понял, что сидеть не может, слишком он взвинчен, слишком напряжен. Ни один человек в мире этого бы не понял по виду его, спокойному и слегка отчужденному, но внутри него все клокотало.