У меня подкосились ноги и, если бы Лала не поддержала меня, я упала бы.

– Я слышала про ваши отвары. Наверняка они помогли бы ей.

Я вспомнила тот день, год назад, у Парвати. Лала поджидала меня на веранде и явно хотела поговорить со мной, но не решилась. Надо было ее найти, выспросить, в чем дело. Моя свекровь поступила бы именно так. Как далеко я отошла от всего, чему учила меня саас!

Я посмотрела на Лалу. Я тут жалею себя, а эта женщина пожертвовала всем, даже заработком, чтобы помочь племяннице.

– И как ты теперь, Лала?

– Я пыталась наняться к другим, но мемсагиб позаботилась о том, чтобы меня нигде не взяли. Теперь вот дома убираю. Здесь, по соседству.

Парвати сломала жизнь Лале, чтобы уберечь сына от скандала.

Я поднялась, опираясь на Лалу, и у меня закружилась голова.

– Если бы только… мне жаль…

– На все воля божья, джи.

Она погладила меня по спине, точно расстроенного малыша.

Саас тоже не упрекнула бы меня – ни в том, что я сделала, ни в том, чего не сделала, а сочувственно погладила бы по руке, как сейчас Лала. И от этого было только хуже. Мне хотелось сбросить старую кожу и начать все сначала.

Я пробормотала извинение и пошла домой.

В миле от Раджнагара мне встретился Малик. От него несло сигаретами.

Я посторонилась. От меня тоже несло – рвотой и стыдом.

Я держала в руке осколок миски для хны. Малик уставился на него.