С самого начала своей деятельности новый Генсек проблемам внешней политики уделял огромное внимание. Уже в «тронной речи», произнесенной на Пленуме в день его избрания Генеральным секретарем, и марта 1985 года, он говорил о необходимости сокращения ядерных стратегических вооружений. «Никогда прежде над человечеством не нависала столь страшная угроза, как в наши дни… Мы хотим действительного и крупного сокращения накопленных вооружений, а не создания все новых систем оружия, будь то в космосе или на земле»[1917]. Проблемы разоружения во внешнеполитической деятельности Горбачева займут важное место.

Первые шаги и заявления нового Генсека в области внешней политики были осторожны. После прихода к власти, он, по словам известного дипломата А. Ф. Добрынина, «не имел еще четкой программы в области внешней политики страны»[1918]. Это подтверждается выступлением и самого Генсека 23 марта 1985 года на заседании Политбюро, в котором он заявил: «нам внешнюю политику менять не надо, она завоевала авторитет. Требуется лишь активизация»[1919].

Активизировать следовало, с его точки зрения, в первую очередь американское направление внешней политики. Как свидетельствует А. Н. Яковлев, «в марте 1985 года позвонил мне Михаил Сергеевич и сказал, что надо готовиться к возможным событиям на международной арене, например, к встрече с Рейганом, которую тут же предложил»[1920].

Необходимо было выйти из состояния конфронтации с западными странами, в котором Советский Союз оказался в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Это требовало проведения более гибкого внешнеполитического курса, чем прежде[1921].

Следовало возобновить диалог на высшем уровне лидеров СССР и США. Инициативу в этой области взял на себя Горбачев, который 24 марта обратился к американскому президенту с письмом. В нем он отмечал: «Наши страны различны по своему общественному строю, по господствующей в них идеологии. Но нам думается, что это — не причина для вражды. Каждая общественная система имеет право на жизнь, и свои преимущества она должна доказать не силой, не военным путем, а на ниве мирного соревнования с другой системой»[1922]. Горбачев предложил Рейгану встретиться лично, и полагал, что «такая встреча вовсе не обязательно должна завершиться подписанием каких-то крупных документов»[1923].