Да, в историографии 1812 г. не было диссидентов, таковых не припомню. Другое дело ― когда, даже историков, занимавших видное место в научном мире, заставляли каяться и изменять собственное мнение. Зная это, особенно поражаешься, встречая в литературе нападки на академика Е. В. Тарле, которого власть то арестовывала, то возвышала, то била наотмашь, а сейчас некоторые радикалы так и норовят бросить в него свой камень. Если уж такие фигуры мировой величины, вынуждены были подчиняться обстоятельствам, то что же говорить об остальных историках. По выражению Марка Блока, необходимо «не судить, а понимать».

Проблемы роста

Одна из проблем методологического характера, которая неожиданно возникла в последнее время, это сочетание микро– и макроистории. Вопрос обозначил один, ставший в одночасье академиком, студент, заявивший на одной из конференций, что все занимаются микроисторией, которая никому не нужна, естественно в отличие от него, одного из немногих, кто может мыслить глобально и оперировать в области макроистории. Заявление это многих специалистов удивило ― большинство до этого полагало, что они занимались не только любимым, но и полезным делом. Полагаю, что не стоит обращать внимание на такого рода скороспелые выводы. Только количество может перерасти в качество. Только микроскопическое изучение открывает факторы, до того остававшиеся невидимыми, находит новые ракурсы в исследованиях. Изменения масштабов наблюдения над ранее подробно описанными явлениями часто приобретают новые значения. Так и работы по микроистории создают базу для макроисторических аналитических прорывов в будущем.

Коснемся и модного ныне подхода ― альтернативной истории. На мой взгляд, абсолютно бесперспективно абстрактно рассуждать о том, что было бы, если бы, например, в 1825 г. декабристы победили на Сенатской площади, или октябрьский переворот большевиков в 1917 г. не удался. Хотя, безусловно, это крайне увлекательное занятие, но попахивает откровенной «маниловщиной» и лишено всякого научного фундамента.

Бесспорно, что проблема выбора существует и всегда существовала. Причем количество альтернатив при развитии событий, процессов и принятии решений историческими личностями просто не поддается математическому счислению, так как каждый альтернативный шаг влечет за собой новую гипотетическую ситуацию и рождает новое стечение обстоятельств и, в свою очередь, новое сочетание альтернатив. Любая альтернатива не поддается экспериментальной проверке, она существует лишь в воображении отдельного историка, строго говоря, нарушающего правила своей профессии.