Когда я поднялся, собираясь уходить, Гирумухатсе вышел во двор проводить меня.

— Я рад, что поговорил об этом, — сказал он. — Говорить правду — это нормально, это приятно.

Глава 21

Глава 21

Немощный телом — рак простаты распространялся, — в свои последние дни в качестве президента Заира Мобуту Сесе Секо страдал недержанием. Искатели трофеев, которые обыскивали военный лагерь, где он разыгрывал свой эндшпиль в Киншасе, нашли мало интересного, помимо подгузников «Великого Человека». Говорили, что и умственная хватка Мобуту тоже сильно ослабела. Несколько человек, которые похвалялись, что у них был верный доступ к придворным сплетникам, уверяли меня, что к концу он напрочь обезумел — «съехал с катушек», как в медицинском смысле, так и в характерологическом, порой бессвязно бормотал, а порой бывал одержим яростью, — и стойкость проявлял лишь в иллюзорной уверенности в том, что вот-вот наголову разобьет мятежный Альянс Лорана Кабилы, который в действительности завоевал всю огромную страну, добравшись почти до самого его порога, всего за каких-то семь месяцев.

И ВСЕ ЖЕ ПОСЛЕДНИЙ ПОСТУПОК МОБУТУ-ПРЕЗИДЕНТА ЗАСТАВЛЯЛ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, В ОБЩЕМ СМЫСЛЕ ОН ПОНИМАЛ, ЧТО ПРОИСХОДИТ. 11 мая 1997 г. он приказал эксгумировать останки убитого руандийского президента «Власти хуту», Жювеналя Хабьяриманы, из мавзолея в его поместье в Гбадолите и привезти их в Киншасу транспортным самолетом. Говорят, Мобуту опасался, что приспешники Кабилы могут лишить Хабьяриману места упокоения и надругаться над телом, и хотел, чтобы покойный руандиец был от этого избавлен. Четыре дня и четыре ночи мертвый президент Руанды оставался в самолете на взлетной полосе в Киншасе, в то время как умирающий президент Заира заставил своих сатрапов в последний раз носиться сломя голову, пытаясь понять, что делать с этим дьявольским грузом. Их вердиктом стала кремация, а не обычный конголезский ритуал. Немного поимпровизировав над телом человека, который был верующим католиком, умельцы Мобуту привлекли к заупокойной службе индуистского священника, и Хабьяримана вознесся к небесам в облаке дыма. На следующее утро улетел и Мобуту — сперва в Того, потом в Марокко, где вскоре и умер. И через 24 часа после его отбытия первые отряды РПФ маршем вошли в столицу Заира во главе Альянса Кабилы.

* * *

Суетясь с последними ритуалами для Хабьяриманы, Мобуту на самом деле устроил пышные похороны для целого поколения африканских лидеров, для которого он — Динозавр, как его давно уже называли, — был образцовым примером: карманный диктатор неоколониализма времен «холодной войны», маньяк, абсолютно коррумпированный, абсолютная погибель для своей страны. За шесть месяцев до этого, когда поддерживаемый Руандой мятежный Альянс вошел в Гому, я поехал прямо в приозерный дворец Мобуту на краю города. Ворота, распахнутые настежь, никто не охранял. Заирский флаг мятой тряпкой лежал на подъездной дорожке. Боеприпасы, брошенные специальным президентским дивизионом Мобуту, захламляли территорию: кучи штурмовых винтовок, ящики с маркировкой TNT, набитые 60‑миллиметровыми минометными дисками. Пять новехоньких черных «Мерседесов» с кузовом седан, сверкающий «Лендровер» и две машины «Скорой помощи» стояли в гараже. Внутри дом представлял собой кричаще безвкусную мешанину зеркальных потолков, мебели, отделанной малахитом и перламутром, хрустальных люстр, гигантских телеэкранов и аудиоаппаратуры самого высокого класса. На втором этаже две одинаковые хозяйские ванные комнаты были оборудованы джакузи.