Гома по большей части представляла собой бидонвиль — городок из времянок. Однажды я остановился у дома знакомого, который уехал, бросив своих собак. Они выставляли носы из-под запертых ворот. Я начал кормить их ооновскими высокопротеиновыми галетами, но тут из-за угла вышли трое мужчин и попросили поделиться с ними. Я протянул коробку первому из них, одетому в лохмотья, и сказал: «Можете взять несколько штук». Его руки молнией метнулись вперед, и в то же мгновение я почувствовал, как коробка вылетела у меня из рук, точно у нее внутри распрямилась пружина. Спутники первого мужчины тут же набросились на него, толкаясь, набивая печеньем рты, выхватывая их друг у друга, и вдоль улицы, которая миг назад казалась такой пустынной, уже бежали другие люди, торопясь поучаствовать в свалке.

Вдоль джакузи Мобуту выстроились запасы банных масел и духов в бутылях, размеры которых заставляли вспомнить Алису в Стране чудес; в каждую помещалось, должно быть, около галлона. Большинство были едва початыми. Но одной из них явно пользовались довольно часто: бочонком шанелевского «Эгоиста».

Он купался в этом одеколоне.

В этом был весь Заир. И подобно знаменитому высказыванию Людовика XIV «L'état c'est moi» («Государство — это я») Мобуту любил хвастаться: «До меня Заира не было, и после меня Заира не будет». В конечном счете Кабила — который когда-то называл Заир «несуществующей страной» — помог пророчеству Мобуту исполниться: 17 мая 1997 г. Кабила объявил себя президентом Заира и восстановил то название страны, которое отбросил Мобуту, — Демократическая Республика Конго. Быстрота, с которой он пришел к этой победе, во многом обязана тому факту, что обычно заирская армия предпочитала сражениям бегство, насилуя и разграбляя городок за городком перед наступающей повстанческой армией. Единственными силами, которые действительно смогли постоять за Мобуту, были десятки тысяч беглых боевиков руандийской «Власти хуту» да пара десятков рекрутированных французами сербских наемников.

Кабиле тоже требовалась иностранная помощь, чтобы так энергично осуществить свой марш, — и не только из Руанды. За спиной его Альянса сформировался панафриканский альянс, который держался на политическом или военном энтузиазме по меньшей мере десяти правительств разных стран континента. После первых побед мятежников в Северном и Южном Киву, когда конголезские рекруты стали стекаться под крыло Кабилы, пошла поддержка из соседних государств: Анголы, Бурунди, Танзании, Уганды, Замбии — и даже из таких отдаленных, как Эритрея, Эфиопия, Южная Африка и Зимбабве.