— И все же не Боян, а именно этот Апостол вожаком у них, — говорю я, как бы внушая ему, что показывать крупным планом моего человека нет оснований.

— Не забывайте, что Боян у них — новичок. Он примкнул к ним совсем недавно. И потом, он слишком замкнутый, апатичный, молчаливый, чтобы стать душою группы.

Я не возражаю, и Драганов снова пускается во всякого рода подробности — большей частью ненужные мне — обстоятельно рассказывает о проделках некоего Пепо, о последнем конфликте между Розой и ее родителями, о разговоре с Лили, который имел место позавчера тут, в этом кабинете.

Он называет всех их по именам и говорит о них так, будто они его ученики. Он называет по именам и всех прочих наркоманов, которых в столице наберется несколько десятков, и говорит о них так, будто они образуют вверенный ему класс, беспокойный и больной, кошмарный Класс, но раз уж этот класс так или иначе достался ему, он обязан справляться с ним подобающим образом.

Какое-то время я рассеянно слушаю изложение разговора Драганова с Лили, пока случайная фраза меня не настораживает.

— Значит, Лили действительно является приятельницей Бояна?

— Да. В какой-то мере...

— Почему «в какой-то мере»? 

— Да потому, что, мне кажется, он не отвечает взаимностью на ее чувства.

— И все же она, вероятно, его увлекла?

— Не знаю. Трудно допустить. Едва ли она способна оказать на него какое-то влияние. Скорее, он бы мог на нее влиять.

— Но вы же говорите, что Боян — новичок.

Мой собеседник молча и как-то беспомощно пожимает плечами. Я тоже молчу, слегка негодуя на него и на самого себя за смутное желание любой ценой обелить моего подопечного.

— Понимаете, все они из одного квартала, вместе росли, вместе гуляют, и очень трудно определить, кто на кого и в какой мере оказывает влияние, не считая, конечно, Апостола, потому что тот открыто выступает в роли подстрекателя.

— Хорошо, — киваю я. — И все же эта история, как и все прочее в этом мире, должна иметь какое-то начало...

— О, все началось с их выпускного бала.

— Вы хотите сказать, они себя губят с тех пор, как кончили школу?

— Нет. Бал — это предыстория. Кто-то из них предложил собираться в этот день и в этом же месте ежегодно, но, поскольку ребят ждала армейская служба, первая встреча состоялась лишь через два года, точнее, прошлой весной. Вот тогда-то Апостол и Фантомас предстали перед остальными в ореоле опытных наркоманов и в ту же ночь преподали первый урок Пепо, Розе и Марго, а потом к ним примкнули Боян и Лили.

— Ясно, — рассеянно бормочу я, хотя сейчас меня занимают вопросы более важные.