— Только все это оказалось ни к чему. И любовь эта оказалась ни к чему. Я имею в виду свою любовь.

— Как то есть ни к чему? Мы были счастливы.

— Да. Были, но что толку.

Желая как-то оживить беседу, я наливаю в бокалы вина и уже собираюсь чокнуться со своей дамой, но вдруг замечаю Борислава с Рангелом, едва переступивших порог террасы. Они делают два шага к освободившемуся столику, но, увидев меня, Борислав еле заметно кивает мне, берет Рангела под руку и уводит внутрь ресторана. Вполне уместная тактичность, хотя нет гарантии, что, придя завтра на работу, я не услышу реплику: «Что может быть дороже первой любви, верно, Эмиль?»

Какие все это пустяки. Однако я не в состоянии подавить в себе чувство досады, почти стыда, при мысли, что я снова вернулся к тому, с чем навсегда порвал, что я опять сижу за столом с женщиной, с которой давно, очень давно распрощался. Совсем как Борислав, который вечно бросает курить.

Мы покидаем заведение довольно поздно. Мои друзья уже успели уйти.

— Ты где живешь? — спрашиваю у Маргариты, когда мы выходим на улицу.

— Зачем тебе? Не надо меня провожать, — отвечает она. И, видя, что я собираюсь возразить, добавляет: — Лучше пойдем к тебе...

— Чтобы все началось снова?

— Можешь не волноваться, не начнется. Я понимаю, что все кончено.

Мы неторопливо идем по улице и почти все время молчим, так как больше об этом говорить нечего, и я не перестаю злиться на себя, на свое малодушие, на свою привычку, не на чувство, а на привычку — как у Борислава к куреву.

— Тут прибрано! — с удивлением произносит Маргарита, когда мы оказываемся в прихожей моей однокомнатной квартиры.

— Время от времени ко мне приходит женщина, — объясняю я, перед тем как идти на кухню, где у меня хранятся бутылки.

— Молодая?

— Уборщица, — подчеркиваю я.

— Ясно. А приятельница у тебя есть? — продолжает любопытствовать дама, следуя за мною на кухню.

— Нет, представь себе.

— Оставь эти бутылки, мне не хочется пить, — тихо говорит она, видя, что я открыл шкаф. — Давай лучше я сварю кофе.

Несколько позже, когда мы устроились в прихожей пить кофе, Маргарита снова замечает:

— Тут стало прибрано, но больше ничего не изменилось. Та же убогая обстановка...