С детьми он обращаться не умеет. И с девушками тоже, но об этом я Танечке не рассказала. День был холодный, у Андрюши покраснел кончик носа, а у меня страшно замёрзли ноги.

«Пойдёмте ко мне, – предложил М. – Я живу прямо за парком». Он называл рощу «парком». Сразу видно, что неместный. «Нам вообще-то до дома ближе», – сказала я, но М. продолжал меня уговаривать, и мы пошли в сторону его пятиэтажки, она стоит прямо напротив Дворца спорта. Андрюша ехал у меня на руках, М. тащил за собой санки.

– Как ты не побоялась? – восхитилась Танечка.

Но мне было совсем не страшно, скорее интересно. По пути я рассказывала М. про Зелёную рощу, он действительно ничего о ней не знал, потому что приехал в Свердловск из Асбеста. Зелёная роща – это бывшее монастырское кладбище, и в дневниках моей бабушки (подробности М. знать необязательно) описывается, как её дети приходили сюда гулять и собирали землянику на могилах. М. поёжился. «Голодное время», – пояснила я.

Андрюша раскапризничался, когда мы входили в подъезд – довольно грязный, с чёрными следами от гашёных спичек на потолке. Точно так же развлекались хулиганы в нашем подъезде, пока Димка не собрал с жильцов деньги на железную дверь и замок, который закрывается длинным тяжёлым ключом, похожим на заточку. «Ваш брат, видимо, серьёзный человек», – с уважением сказал М.

– Правильно сделала, что рассказала про Димку, – заметила Танечка. – Мало ли что у этого инженера на уме. Но знаешь, Ксана, мне про железные двери и Зелёную рощу не очень интересно, лучше расскажи: что было потом? Он сразу начал к тебе приставать?

На самом деле не сразу. Сначала я с трудом успокоила Андрюшу и положила его спать на диванчик в маленькой комнате, где сильно пахло чем-то свежим и острым. Было неприятно видеть головку малыша на чужой застиранной наволочке, но я промолчала, ведь мной в тот день будто бы кто-то руководил. Как будто внутри меня жила ещё одна Ксана Лесовая – решительная, уверенная в себе и очень уставшая от того, что её считают всего лишь способной к языкам студенткой и надёжной нянькой. Внутренняя Ксана плевать хотела на экзамен по истории языка и на то, что сказала бы мама по поводу её поведения. Она вела себя абсолютно неприлично: вытащила из рук М. листочки со стихами (пардон, текстами), которыми он собирался услаждать мой слух, и положила его руки себе (мне) на грудь, как другие девушки прикладывают туда другие листочки (древесные), чтобы не обгореть во время солнечных ванн на огороде!

Об этом я Танечке, конечно, не рассказала – есть предел доверию даже между сёстрами-подругами. Она тянула из меня подробности, но те рвались на полуслове, и рассказ остался без финала. И вообще, вся эта история пока что без финала – ведь у нас с М. ничего до сих пор не получилось, хотя мы продолжаем попытки…