Борьба за существование усиливается и ожесточается. От этой борьбы страдают как одержавшие победу, так и побежденные. Победители становятся хилыми, неустойчивыми, не могущими существовать без возбудителей – как алкоголь, табак, морфий и проч., – в высокой степени возбудимыми, неуравновешенными и склонными к падению при малейшем напряжении. Их победа стоит им очень дорого и далась за счет их организма. Побежденные являются уже органически дефективными, носящими разные, быть может, физические болезни, как сифилис, алкоголизм, подагру, ревматизм, неврозы – эпилепсию, психозы и проч., – приобретенные в жизненной борьбе за существование. Таким образом, и победители и побежденные являются потерпевшими[1145].
Борьба за существование усиливается и ожесточается. От этой борьбы страдают как одержавшие победу, так и побежденные. Победители становятся хилыми, неустойчивыми, не могущими существовать без возбудителей – как алкоголь, табак, морфий и проч., – в высокой степени возбудимыми, неуравновешенными и склонными к падению при малейшем напряжении. Их победа стоит им очень дорого и далась за счет их организма. Побежденные являются уже органически дефективными, носящими разные, быть может, физические болезни, как сифилис, алкоголизм, подагру, ревматизм, неврозы – эпилепсию, психозы и проч., – приобретенные в жизненной борьбе за существование. Таким образом, и победители и побежденные являются потерпевшими[1145].
В культурно-пессимистическом прочтении Ковалевского дегенерация и борьба за существование, соединяющиеся и усиливающие друг друга, предстают изнанкой прогресса и эволюции. При этом психиатр предлагает довод, к которому нередко прибегает и современная ему русская эволюционная биология:
‹…› если бы эволюция животного мира была основана исключительно, или даже преимущественно, на переживании наиболее приспособленных в периоды бедствий; если бы естественный подбор был ограничен в своем воздействии периодами исключительной засухи, или внезапных перемен температуры, или наводнений, – то регресс был бы общим правилом в животном мире. Те, которые переживают голод, или суровую эпидемию холеры ‹…› вовсе не являются ни наиболее сильными, ни наиболее здоровыми, ни наиболее разумными. Никакой прогресс не мог бы основаться на подобных переживаниях ‹…›[1146].
‹…› если бы эволюция животного мира была основана исключительно, или даже преимущественно, на переживании наиболее приспособленных в периоды бедствий; если бы естественный подбор был ограничен в своем воздействии периодами исключительной засухи, или внезапных перемен температуры, или наводнений, – то регресс был бы общим правилом в животном мире. Те, которые переживают голод, или суровую эпидемию холеры ‹…› вовсе не являются ни наиболее сильными, ни наиболее здоровыми, ни наиболее разумными. Никакой прогресс не мог бы основаться на подобных переживаниях ‹…›[1146].