Среди других кандидатов на эту должность фигурировал, к слову, и «нештатный чиновник генерального консульства России в Константинополе, отставной титулярный советник Амрулла-бек Вазиров». Его кандидатуру посол А. Нелидов также считал достойной; отзывался о нем, как о «наилучшем преемнике Ибрагимова». Именно его, к слову, он рекомендовал в свое время назначить и первым консулом в Джидду (35).

Амрулла Вазиров, как следует из документов АВПРИ, «был родом из грузинских дворян магометанского вероисповедания (шиитом). Имел на Кавказе богатую и чиновную родню. Братья его находились на русской военной службе, из коих один — в чине подполковника драгунского полка». Первоначальное образование А. Вазиров получил в Тифлисском мусульманском училище, курс которого «окончил с успехом в 1861 г.». Состоял затем (до 1874 г.) «на государственной службе (по местному гражданскому управлению). Вышел в отставку за упразднением сего управления с чином титулярного советника, орденами Святого Станислава 2-й степени (по представлению Военного министерства за „услуги нашим военным агентам и командирам стационеров по добыванию секретных сведений и деятельную помощь при производстве сими лицами специальных работ“) и Анны 3-ей степени и мундиром». По завершении службы отправился в Константинополь — «для занятия частными финансовыми делами». Однако «за неуспехом оных, вынужден был поступить на незначительное жалование в нештатные чиновники» российского генерального консульства в Константинополе. Отличался «замечательным трудолюбием, редким знанием нескольких восточных языков … и мусульманского права. Хорошо владел русским языком, и обладал элементарными познаниями во французском языке». Несомненным преимуществом А. Вазирова перед другими кандидатами было то, что он «прекрасно говорил, читал и писал по-араб ски, по-персидски и по-турецки», и «владел наречиями: азербайджанским, джагатайским, татарским и некоторыми другими» (36).

«Принадлежность А. Вазирова к шиитскому толку», на чем, судя по всему, акцентировали внимание при рассмотрении его кандидатуры в Азиатском департаменте МИД, лично у посла А. Нелидова никаких отрицательных соображений не вызывала. Такая принадлежность, писал он, «нисколько не затронула бы исполнение им своих обязанностей». В Мекке, в «этой общемусульманской святыне, сглаживаются и теряют силу все вероисповедные различия между последователями Пророка. Все мусульмане совершают там, беспрепятственно, предписанное поклонение, пользуются одинаковыми правами и одинаковым уважением». И в назначении шиита на должность консула в Джидду едва ли можно будет усмотреть «какое-либо пристрастие русского правительства к этому толку». Напротив. Всем известно, что «первым нашим лицом, занявшим этот пост, был суннит». Назначение же новым консулом шиита лишь укрепило бы «среди мусульман уверенность, что Императорское правительство нисколько не вмешивается в дела веры своих магометанских подданных, и озабочено лишь выбором наиболее достойного лица для охранения их интересов и своих» (37).