13 сентября, на пароходе «Ангора», в Джидду прибыл новый генерал-губернатор и командующий войсками Казим-паша. Встречали его торжественно; город иллюминировали, дома разукрасили флагами. Впечатление новый генерал-губернатор «производит самое лучшее. Человек он — бодрый, энергичный и решительный; сторонник младотурецкого движения». Лет 16, как говорят, тайно состоял членом одного из комитетов. «Во время последней войны находился в числе тех, кто сражался у Плевны. Будучи взятым в плен, провел около года в Серпухове. В разговоре со мной сам вспоминал об этом. …Тепло говорил о России и памятном ему до сих пор русском гостеприимстве. … Держится просто». Тирадами ничего не значащих любезностей не рассыпается. С делами Хиджаза знаком, так как до назначения валием отвечал за постройку Хиджазской железной дороги. Хорошо изучил систему управления краем его предшественником. В курсе злоупотреблений шарифа. Лестно о новом генерал-губернаторе отзываются и французский консул Бертран, и английский консул Монахен (243).

С первого же дня Казим-паша энергично принялся за дело. По его словам, после Ратиба-паши в том, что касается деятельности администрации и управления краем, «не осталась ничего хоть в сколько-нибудь сносном состоянии. Нет нужного числа ни чиновников, ни офицеров, ни солдат». У тех же солдат, которые несут службу в Хиджазе, «нет ни одежды, ни амуниции, ни запасов провианта, ни даже сносной питьевой воды».

Сразу же и решительно Казим-паша высказался за улучшение санитарного состояния Джидды, за немедленное открытие в городе больницы. Пожертвовав на ее обустройство 15 фунтов, побудил тем самым «местное купечество и агентов пароходных компаний» собрать на это благородное дело достаточно солидную сумму денег.

Пароход «Ангора», информировал Д. Беляев, на котором прибыл в Джидду Казим-паша, через два дня ушел обратно в Константинополь, «увозя с собой выслуживших срок солдат, а также бывшего валия Ахмеда Ратиба-пашу. Все время до приезда Казима-паши он содержался под строгим арестом. Отправлен был на пароходе в сопровождении 10 конвойных, 1 офицера и 1 доктора». Посадка его на пароход производилась «в глубокую полночь». По словам карантинного инспектора, присутствовавшего при этом, Ахмед Ратиб-паша по пути к судну «пугливо озирался на дула ружей сидевших рядом с ним в лодке конвойных, жаловался на судьбу и просил передать иностранным консулам его прощальный привет».

Пробыв в Джидде пять дней, «Казим-паша спешно выехал в Мекку». Повстречался в пути с перекрывшими дорогу бедуинами. Выслушал их жалобы, и сразу же принял кое-какие решения. Бедуины остались довольны, и сообщение Джидды с Меккой было восстановлено (243*).