В октябре 1908 г. и. о. консула в Джидду был назначен статский советник Леонид Александрович Пипер.

26 января 1909 г. он телеграфировал в посольство в Константинополе: «Консульство принял. Пипер». Ведомость о «передаче шифра, казенных сумм и казенного имущества» Л. Пиперу коллежским секретарем Д. Беляевым датирована 31 января 1909 г. (247)

23.02.1911 г. Л. Пипер сообщил, что коллежский асессор А. П. Дмитриев, назначенный секретарем генерального консульства в Бушире, выехал (19.02.1911 г.) «к новому месту служения на пароходе РОПиТ „Евфрат“» (247*).

С конца февраля по конец августа 1911 г., во время 6-месячного отпуска австро-венгерского консула доктора Душана Тончина, с разрешения Николая Валеревича Чарыкова, российского посла в Турции, Л. Пипер управлял австро-венгерским консульством (с официальным письмом на этот счет г-н Тончин обратился к нему 11.02.1911 г.) (247**).

Последним консулом Российской империи в Джидде стал Константин Андреевич Гранстрем (в связи с началом военных действий Турции против России и разрывом дипломатический отношений между двумя странами К. А. Гранстем закрыл консульство и покинул Джидду 26 октября 1914 г.).

Повышенное внимание в годы, предшествовавшие 1-ой мировой войне, российские дипломаты, работавшие в Аравии и Месопотамии, уделяли, как следует из документов АВПРИ, вопросам «свободовольческого движения арабов».

Немощность и неспособность турок удерживать в своих руках «рвавшиеся к свободе племена Аравии» особенно рельефно проявились на фоне успешных действий Са’удов по установлению своей власти в Неджде и расширению ее на Эль-Хасу и Эль-Катиф. И это окончательно дискредитировало Турцию в глазах всей Аравии, говорится в одном из донесений русского консула в Багдаде (248).

«Явное бессилие турецких властей в Эль-Хасе», докладывали российские дипломаты, «неуклюжие действия безликих валиев» в Аравии и Месопотамии, — все это служило для местных племен зримыми приметами одряхления Порты и утраты ею своей былой силы. И, как следствие, подталкивало арабов Аравии к постепенному «отпаданию от Турции».

Количество племен Аравии, «охваченных свободовольческим движением, враждебным турецкому правительству, — информировали внешнеполитическое ведомство Российской империи наши консульства в Джидде, Багдаде и Басре, — с каждым месяцем растет. И если бы только не племенная рознь, соперничество родов, кровная месть и родовая вражда, Аравийский полуостров давно бы уже представлял собой территорию самостоятельных арабских государств». Пока же англичане ловко пользуются смутным состоянием этого края. «И, быть может, еще один раз на глазах всей Европы стяжательная политика Англии увенчается успехом, введя в сферу ее политического и коммерческого влияния необъятные просторы Аравийского полуострова» (249).