Принц Оранский остался близ моря, то есть в окрестностях Горкума. Потеряв всякую надежду, он бросил армию, явился на собрание штатов в Гааге, объявил, что испробовал всё, что было в его власти для защиты страны, и что больше ничего не остается. Он посоветовал представителям народа не сопротивляться дальше победителям, чтобы не быть причиной еще больших бедствий, а сам немедленно отплыл в Англию.

С этой минуты победителям оставалось только потоком разлиться по всей Голландии. Семнадцатого января (28 нивоза) бригада Суама вступила в Утрехт, а генерал Вандам – в Арнем. Голландские штаты решили более не противиться французам и послать комиссаров отворять крепости, которые французы сочтут нужным занять для своей безопасности. Образовавшиеся до того тайные комитеты со всех сторон заявляли о своем существовании, изгоняли власти и назначали новые. Французов принимали с распростертыми объятиями, как освободителей; им носили провизию и одежду, которой у них почти не было.

Пишегрю

В Амстердаме, куда французы еще не вступали и где их ждали с нетерпением, все население находилось в сильнейшем брожении. Буржуазия, раздраженная против оранжистов, требовала, чтобы гарнизон вышел из города, регентство сложило свою власть, а гражданам возвратили оружие. Пишегрю, уже подходивший к городу, послал вперед адъютанта с приглашением муниципальным властям сохранять спокойствие и не допускать беспорядков. Наконец 20 января (1 плювиоза) Пишегрю в сопровождении депутатов Лакоста, Бельгарда и Жубера вступил в Амстердам. Жители выбежали встречать его; они несли на руках патриотов, недавно подвергавшихся гонениям, и кричали: «Да здравствует Французская республика! Да здравствует Пишегрю! Да здравствует свобода!» Они поражались виду этих героев, которые полунагими вынесли подобную зиму и одержали столько побед.

Французские солдаты явили блестящий пример порядка и дисциплины. Голодные, едва одетые, среди льда и снега, они в одной из богатейших столиц Европы в течение нескольких часов, расположившись в кругу своего оружия, составленного в козлы, ждали, пока городские власти распоряжались доставлением им пищи и квартир.

В то время как республиканцы входили с одного конца, оранжисты и французские эмигранты бежали с другого. Море покрылось судами всякого рода, уносившими беглецов с их имуществом.

В тот же день дивизия Бонно, накануне завладевшая Гертруденбергом, перешла Бисбос по льду и вступила в Дордрехт. В этом городе она нашла 600 пушек, 10 тысяч ружей и склады съестных и военных припасов на тридцатитысячную армию. Потом дивизия прошла через Роттердам в Гаагу, где заседало собрание штатов.