Соображения графа В. Н. Ламздорфа насчет целесообразности учреждения консульского поста Государства Российского в Маскате И. А. Зиновьев, курировавший в то время работу российских дипломатических миссий в зоне Персидского залива, разделял. Вместе с тем, к идее министра иностранных дел насчет «российского противовеса» сложившемуся в данном районе вообще и в Маскате в частности «преобладающему политическому влиянию Англии» относился критически. Находил претворение такой идеи в жизнь делом маловероятным[466]. Обращал внимание на то, что договоры, заключенные англичанами и с Маскатом, и с правителями шейхств Договорного Омана, поставили их в зависимое от Англии положение. И что английский политический резидент в Бушире, имевший в своем распоряжении отряд базировавшихся в Персидском заливе боевых кораблей и широкую сеть агентов, гласных и негласных, плотно контролировал ситуацию и в самом Омане, и шейхствах Договорного Омана, и в зоне Персидского залива в целом. Внимательно следил за исполнением султаном Маската и правителями шейхств подписанных ими договоров и взятых на себя обязательств, и в первую очередь в части, касавшейся их сношений с внешним миром[467].

Констатировав «не прошедшие бесследно продолжительные связи» правящего в Омане семейства Аль Бу Са’ид с англичанами, напомнил, что владыки Омана «раньше других прибрежных арабских владетелей … вступили в отношения с англичанами, в покровительстве коих нуждались». Притом как для защиты своих земель от «посягательств ваххабитских эмиров, пытавшихся распространить их владычество на всю Аравию, так и для поддержания своей власти среди населения самого Омана» и его доминионов. Не преминул упомянуть и о назначенном англичанами султану Маската, и все еще выплачиваемом тогда ими, ежегодном финансовом пособии в размере 9000 фунтов стерлингов[468].

С учетом всего сказанного выше, резюмировал И. А. Зиновьев, «приходится усомниться в возможности осуществления предложения Императорского министерства создать в Маскате противовес влиянию Англии», равно как и оградить правителя Омана от «произвольных притязаний англичан»[469]. «Мы не в состоянии будем доставить султану все те выгоды, что он извлекает из тесных сношений с Англией. Но если бы даже и могли сделать это, то в таком случае англичане не поколебались бы, конечно, принять еще более решительные меры в видах закрепления влияния своего в Маскате…»[470].

«Еще менее благоприятных для России результатов», по мнению И. А. Зиновьева, можно было ожидать тогда от «попытки вступить в сношения с шейхами арабских племен “Берега пиратов” [нынешних ОАЭ]», связанных по рукам и ногам договорами с Англией[471]. Что касается Кувейта и Бахрейна, то и там, как писал посол, «влияние Англии равным образом было прочно уже обеспечено». Одним словом, заключает И. А. Зиновьев, все Аравийское побережье Персидского залива представлялось тогда почвой «мало удобной для политического соперничества» России с Англией.