Политико-дипломатические и торговые акции Санкт-Петербурга в зоне Персидского залива, сообщали российские дипломаты, «являлись предметом пристального внимания Лондона, Калькутты и Бомбея» [476]. Англичане, «создав себе прочное положение на побережье Аравийского полуострова, довольно ревниво оберегали шейхов арабских племен от возможности воздействия на них других держав». Сношениями с этими шейхами, информировал Санкт-Петербург посол Российской империи в Константинополе И. А. Зиновьев, ведал английский резидент в Бушире. Опираясь на британские военно-морские силы, действовавшие в зоне Персидского залива, он держал их в полном повиновении[477]. Английские негоцианты, говорится в донесениях русских дипломатов, делали все, что от них зависело, чтобы «помешать успеху наших коммерческих предприятий»[478]. Действуя через своих торговых агентов в землях этого края, они проводили «соответствующую обработку шейхов племен» и местных торговцев, всячески настраивая их против русских купцов.

Деятельность Росийской империи на Аравийском полуострове и в зоне Персидского залива, как следует из докладных записок российского МИД, имела целью «наблюдение за действиями в том крае англичан, заботу о развитии нашей торговли и оказание содействия мусульманам-паломникам из России» [479]. Суть дипломатических ходов России в зоне Персидского залива сводилась к тому, чтобы, с одной стороны, «мирным способом парализовать дальнейшие своекорыстные действия там англичан», а с другой – «укрепить обаяние и авторитет России среди местного населения». Кроме того, – расширить, насколько можно, «торгово-коммерческое общение» Российской империи с Южной Персией, Аравией и Месопотамией[480]. «Развитие нашей внутренней промышленности, – указывал И. А. Зиновьев в инструкции русскому консулу в Басре А. А. Адамову, – обязывает нас, так же как и другие государства, заботиться о приискании новых рынков для сбыта наших произведений», в том числе в Месопотамии и в Аравии.