Из отчета о торговой экспедиции парохода «Корнилов» в Персидский залив, составленного Федором Федоровичем Классингом, капитаном судна, выполнявшим также полномочия коммерческого агента РОПиТ, следует, что в Маскат «Корнилов» прибыл 3 марта 1901 г., в 7.30 утра. «На пушечный салют парохода последовал ответ с одной из крепостей Маската, и впервые взвился над ней русский коммерческий флаг». В Маскат «Корнилов» доставил «золотой галун, сахарный песок, хлопчатобумажные ткани и керосин». Султан Маската, которому Ф. Классинг имел честь представиться, «очень благосклонно, – по его словам, – отнесся к новому русскому начинанию» – к установлению пароходной линии.

Один из проживавших в Маскате европейских коммерсантов, замечает Ф. Классинг, некто Гогуйер, француз, «единственный тогда там не англичанин», предложил свои услуги в качестве местного агента РОПиТ. Другого выбора тогда не имелось. Однако впоследствии, узнав, что месье Гогуйер торговал оружием, РОПиТ от его услуг отказалось[484].

Слегка опережая ход повествования, к месту, думается, будет сказать, что в качестве кандидата на должность агента РОПиТ в Маскате рассматривался также «армянин, турецкоподданный Бедевиан, представитель торгового дома “М. Кеворков и Компания”». Но и он, как стало известно русскому консулу в Бушире, статскому советнику Николаю Помпеевичу Пассеку (01.05.1904), также занимался торговлей оружием. Более того, «принят был под покровительство Франции». Проработкой вопроса о том, кто мог бы занять должность агента РОПиТ в Маскате, активно занимался, как явствует из донесения Н. П. Пасека, его «негласный агент в Маскате», и что подготовленный им список кандидатов консул собирался рассмотреть во время планировавшейся им осенней (1904 г.) поездки в Маскат.

11 мая 1904 г. I Департамент МИД Российской империи информировал Главное управление торговли и мореплавания о необходимости «отложить окончательное решение о поручении обязанностей агента РОПиТ в Маскате» до открытия там русского консульства (этот документ – одно из свидетельств серьезности намерений внешнеполитического ведомства России насчет учреждения в Маскате консульскоко поста)[485].

Излагая в отчете сведения, собранные о Маскате, Ф. Классинг акцентировал внимание на двух моментах. Во-первых, на том, что карантин в этом порту находился в «английских руках»; и что карантийный патент выдавался английским консулом. И, во-вторых, на том, что в торговом отношении, что касалось ввоза, Маскат представлял собой, на его взгляд, неплохой рынок для русского керосина и леса, как строевого, так и для изготовления ящиков для фиников. Керосин здесь, отмечал в рапорте Ф. Классинг, – «только русский». И во время его пребывания в Маскате «у одного из крупных местных купцов, Каттенси Пуршотум, имелось еще в запасе около 5000 ящиков русского керосина»[486].