И, вот, наконец, первого марта 1920 года, погрузились мы на пароход «Афон», который должен был доставить нас в Варну. Места получили в трюме, где со стен капала вода и куда свет проникал только сверху, из люка. Помещение было большое, но все-таки не для такого многолюдного принудительного митинга. Днем еще ничего: можно время проводить на палубе, пока не замерзнешь. Но как быть ночью? Нужно всем наметить места, чтобы была возможность вытянуться и немного поспать.

– Господа! – предложил какой-то почтенный господин с козлиной бородкой, в пенсне, очевидно член конституционно-демократической партии. Нужно выбрать комиссию!

– К черту комиссии! – злобно ответил кто-то. – Из-за комиссий мы и попали сюда!

– Милостивые государыни и государи! – вмешался нервный суетливый блондин. – Предоставьте это дело мне! Я по профессии землемер. Если хотите, я распределю места и расчерчу по полу химическим карандашом, где чья граница.

– A астролябию и теодолит имеете? – раздался иронический голос.

– Чертите, чертите! – поддержали блондина несколько пассажиров. – Иначе беспорядок будет!

– Для меня это очень просто, – уверенно продолжал землемер. – Я вымерю всю площадь, сосчитаю количество населения и разделю. Начнем хотя бы с того угла…

– О, нет, извините, – раздался из угла суровый бас. – Вы отсюда мерить не будете. Это место уже занято, а я, кроме того действительный статский советник. У меня в Херсонской губернии три тысячи десятин!

– Скажите пожалуйста, действительный статский! – ехидно заметила сидевшая невдалеке на полу пожилая дама. – Тут, дорогой мой, как на том свете: никаких чинов нет и десятины тоже не причем!..

Путешествие, в общем, было нудное и утомительное. Но в новой, жизни требовалось привыкать ко всему. Наш «Афон» шел медленно, чуть ли не со скоростью в десять узлов. Но, конечно, он мог бы делать и больше узлов, если бы узлы были меньше. И, вот, наконец, Варна. Слава Богу. Однако, пароход наш задерживают на рейде и объявляют, что мы стоим в карантине. Карантин. Какое неприятное слово! И что оно обозначает по-болгарски? Очевидно, просто – времяпрепровождение. Никаких властей на борту не видно, никаких врачей – тоже. И на четвертый день нас выпускают на берег.

В Варне мы отдыхаем несколько дней. В память ли Царя-Освободителя, в воздаяние ли заслуг «Нового Времени» в деле освобождения болгар, или просто по недосмотру, но нашей группе дали в каком-то пустующем казенном здании две приличные комнаты – «стан». В одной помещались мужчины, в другой – наши дамы. Тут мы стали чиститься, мыться, приводить себя в порядок после трюма и двухмесячной жизни в вагоне на новороссийских запасных путях.