– Все равно, уедем! – твердо заявил Михаилу Алексеевичу я. – Мы можем из Петербурга с благодарностью вернуть сербам расходы!

– Это верно! – поддержал меня Гордовский. – А чтобы они не обижались, оставим временно в Белграде отделение газеты, попросим Ксюнина или Жухина181 его редактировать… Пусть сербы читают и учатся русскому языку!

Обсуждения и споры по этому вопросу продолжались довольно долго. Затем пили чай. Собирались уже расходиться, чтобы успеть к завтрашнему отъезду уложить вещи. Как вдруг Михаил Алексеевич что-то вспомнил, почесал лоб и с загадочной улыбкой обратился к моей жене:

– Дорогая Людмила Всеволодовна… Между прочим… У меня к вам большая просьба.

– Пожалуйста. Какая?

– Вы мне в Новороссийске часто гадали. И очень удачно. Может быть и сегодня погадаете, перед отъездом? Узнайте: все ли будет благополучно?

– Ну, что, вы Михаил Алексеевич, – сконфузилась жена. – Совсем не так хорошо я гадаю. А, кроме того, вопрос слишком сложный, чтобы гадать по картам…

– Прошу вас!

– Да, да! Просим! – раздались со всех сторон голоса.

Жена неохотно направилась к своему чемодану, достала из него колоду карт, вернулась. Мы же тем временем освободили ей на столе место и с любопытством стали ждать результатов.

– Ну, как? – тревожно спросил наконец Суворин, замечая, что гадальщица медлит со своим приговором. – Есть исполнение желаний?

– Да вот… К сожалению, нет. Всего две десятки, та и те черные. А тут еще девятка пик. Плохо… Правда, король треф относится благожелательно, но семерки и дама мешают.

– Позвольте! – возмущенно проговорил Михаил Алексеевич. – Причем семерки и дама, когда сам Спалайкович обещал?

– Не знаю. Но в общем, получается какой-то обман. Погодите, я еще не окончила…

Жена достала из колоды еще несколько карт, прибавила к ранее вынутым, задумалась.

– Да, несомненный обман, – с грустью подтвердила она. – В конце концов, дело как будто выйдет, но совсем не так, как вы думаете. Тут вот, дорога. Еще дорога… Казенный дом. Кто-то за вас хлопочет, но бесполезно, валеты мешают…

– А деньги на издание все-таки дадут? – дрогнувшим голову спросил метранпаж.

– Денег не видно.

– Как? И денег не видно? – воскликнул, окончательно рассердившись, Михаил Алексеевич. – Это мне нравится! Да нет, Людмила Всеволодовна, вы наверно не все еще разглядели! Посмотрите, как следует. Вот, это, например, что? Не деньги?

– Нет. Письмо. Из казенного дома. А кругом хлопоты, хлопоты. По-моему, Михаил Алексеевич, вам остается один только выход: поблагодарить меня за гадание, так как в таком случае гадание теряет силу.