– Поблагодарить? – покраснев от гнева, воскликнул Суворин. – Ну, хорошо! Покорнейше вас благодарю! Очень!

Он круто повернулся и вышел из комнаты. Мы все смущенно молчали. Жена же моя была огорчена больше всех. Однако, она была слишком честной женщиной, и в угоду другим не могла кривить душой, даже в картах.

* * *

Белград произвел на нас чрезвычайно приятное впечатление. Как будто большой русский провинциальный город, вроде Екатеринослава или Елизаветграда. На перекрестках таблички с русской надписью «улица». Вокруг испорченная русская речь, будто живут хохлы или белорусы. Только некоторые слова иногда коробят слух и слегка сбивают с толку. Театр, например, имеет обидное название «позориште». Некоторые понятия преувеличенные: простое ружье называется пушкой; спички – «машиной»; одна буква у них уже «слово», слово – «речь». Если ищешь в городе какое-нибудь учреждение и спросишь у прохожего, как идти, он скажет «идите право»; повернешь направо, следующий прохожий скажет «идите лево». И так можешь бродить целый день, пока не узнаешь, что «право» это – прямо.

Русские женщины вообще очень способны к языкам и потому уже через несколько месяцев стали бегло говорить по-сербски. Мы же, мужчины, менее способные к лингвистическим переодеваниям мысли, вместо настоящего изучения сербского языка, просто коверкали русский и считали, что этого для сербов достаточно. На таком языке я довольно быстро научился разговаривать с нашей квартирной хозяйкой, которая радостно кивала в ответ головой и затем говорила моей жене: «Ваш муж тако сладко говори србски, али я ништо не разумлю».

Вообще, по мере того, как количество наших русских увеличивалось притоком беженцев из Константинополя и из Болгарии, мы все более и более начинали чувствовать себя хозяевами города, но хозяевами снисходительными и справедливыми. Только некоторые из нас, менее чуткие, держали себя суровыми завоевателями, не желающими давать этому маленькому балканскому народу хотя бы скромную автономию. Остальные же более благодушно относились к туземцам. Зная твердо, что через несколько месяцев придется ехать обратно домой, они весело ходили по городу, с пренебрежительной любознательностью поглядывая по сторонам, чтобы потом, дома, передать оставшимся впечатления о своем оригинальном затяжном пикнике.

А сербы, в свою очередь, шли нам навстречу во всем. Многие их учреждения заполнились русскими служащими, особенно – городское Самоуправление, отделение Статистики, Железная дорога, Военное министерство. К нашему фантастическому сербскому языку не придирались, так как орфография у самих сербов весьма неустойчивая. A внимания русским служащим оказывалось, действительно, очень много. В отделении «Статистики», например, где приютились, главным образом, светские дамы и почтенные генералы, русским давали возможность в самом учреждении каждый день принимать душ, за каковым занятием многие проводили почти треть служебного времени. Некоторые наши профессора стали читать лекции в Белградском и Загребском университетах. Один наш учитель математики, попав в число преподавателей средне-учебного заведения, кажется в Крагуеваце, прославился тем, что очень быстро и точно распределил общую наградную сумму от правительства пропорционально заработку учителей; ни сам директор, ни весь учительский персонал никак этой задачи решить не могли. В Королевской опере и в драме появились русские певцы, певицы, актеры, актрисы. Режиссером сербской драмы стал помощник режиссера Александринского театра – Ю. Ракитин182. Шли «Три сестры», «Дядя Ваня». И в опере часто ставился «Евгений Онегин», в котором ария Ленского «В вашем доме, в вашем доме познал я впервые» – по-сербски звучала так: – «В вашей куче, в вашей куче показался сам в первый путь». А в провинции, особенно в деревнях, русские священники назначались настоятелями местных сербских церквей. Отправляли они церковные службы регулярно каждую неделю, и всенощную, и литургию, несмотря на то, что почти никто из крестьян-селяков на эти богослужения не ходил. Когда же наши священники в частных беседах начинали упрекать жителей в равнодушии к церкви, те горячо возражали: