Глухая тихая станция – и мы бредем в монастырь. Тут давно, в 1389-м, мусульманский мир опрокинул мечтательное заоблачное православие. С одной стороны, султан Мурад, напор практичного, приспособленного к земле, Корана; с другой – сербские князья Лазарь, Вук Бранкович, славяне, спаянные верой в вечную жизнь на небесах, никогда не умеющие сговориться для кратковременной совместной жизни на земном шаре. В последнюю минуту отказались боснийцы; не дождался исхода битвы Бранкович, ушел с войском. Лазарь один – разбит, попал в плен, убит… Картина нетускнеющая для всех нас, от Дуная до Тихого океана. И после несчастья – кристаллизация национального чувства. Поражение физическое, победа возрожденного духа. Опять славянское, слишком славянское: через страданье к просветлению, через смерть к возрождению… Воплощение в жизнь «per aspera ad astra», что на Западе – только блестящая фраза, а у нас – быть.

– Катушкин!

Я не верю глазам: действительно, он! Сидит на бугорке под развесистым тенистым орехом, чистит перочинным ножом огурец, аппетитно заедает огромной краюхой хлеба. А сбоку – отдыхающий, склонившийся на бок, кипрегель240, сверток белой бумаги.

– Иван Степанович?

– Ба! Кого я вижу!

Мы все здороваемся с Катушкиным радостно, дружески, как с хорошим старым знакомым. Он рассказывает: приехал в Кичево, представился, протанцевал коло, а на следующий день, вдруг, бумага: уволить всех геометров, назначенных старым правительством.

– А как же вы здесь?

– Очень просто. Забрал чемоданы, примусь и айда обратно – в Скопле. Скандал устраивать. Они говорят: «Мы, знаете, не причем, сами понимаете, новая власть. Были радикалы, теперь демократы». А я им: «Извините-с! Раз я во внутреннюю политику Королевства не вмешиваюсь, так и вы по отношению ко мне извольте нейтралитет держать. Что я, от перемены правительства специальность переменил? Из геометра в механика превратился?». Распек их, нужно сказать, основательно, ну, они и уступили. В Кичево не вернули, правда, перевели сюда. Но я даже рад: район во всех отношениях лучше; и гор меньше, и культуры больше… А вы куда? По монастырям продолжаете? Огурчика хотите? Соли, к сожалению, нет. В лавке, черти, соды по ошибке вместо нее дали, сейчас только заметил.

Кое-кто из экскурсантов предлагает под орехом сделать привал. Но председатель и археолог Сергей Николаевич не соглашаются: опоздаем вернуться к вечернему поезду. Меня такая страсть к древностям у председателя и, в особенности, у Сергея Николаевича даже угнетает немного. Чем, например, этот вековой орех хуже фресок четырнадцатого столетия? Еще две-три экскурсии в монастыри по такой жаре – и во мне, честное слово, начнет расти комсомолец.