A затем, к концу XIX века и в начале нынешнего, весь этот энтузиазм начинает слабеть. В науке о жизни, как во всех прочих науках, начинается распад крупных теорий и обнищание мысли.
Гордость XIX столетия – эволюционная теория Дарвина – под ударами своих противников, а еще более от перестроек своих последователей – неодарвинистов, постепенно теряет былое значение. Мориц Вагнер271 возражал Дарвину относительно возможности закрепления новых признаков особи, если эта особь будет оставаться в среде организмов со старыми признаками и скрещиваться с ними. Таким образом в дополнение к Дарвину возникла «миграционная» теория. Бронн272, Брока, a затем и другие исследователи, стали возражать против принципа полезности, лежащего в основе теории естественного отбора. Миварт273 утверждал, что новые признаки при первом возникновении в организме слишком слабы, чтобы быть полезными, и потому непонятно приобретение новых органов и основанное на этом создание новых видов. Наконец, Вейсман отрицал передачу признаков, приобретенных животным в течение индивидуальной жизни, и выставил главным фактором вариаций исключительно половое размножение; новые признаки, по Вейсману, возникают как комбинация свойств, лежащих в зародышевой плазме скрещивающихся особей.
К нашему времени от учения Дарвина осталось полуразрушенное здание, с подпорками, трещинами, с проржавевшей крышей, но с воспоминаниями о недалеком прошлом величии. Как никак, несмотря на свою бездушную механистическую основу, эта теория создала целую эпоху, повлияла даже на социологию и философию, примером чего может служить мировоззрение Спенсера.
А теперь? Какая новая великая система пришла на смену учению Дарвина? Уже не в биологии, а в отвлеченной философии появилась теория эволюции Бергсона274, привлекшая всеобщее внимание заманчивой идеей жизненного «порыва», при помощи которого в органическом мире творятся новые формы. Сама же биология, в теоретической своей части разбившись на осколки, перешла в область практики, оказала благотворное влияние на прогресс медицины, на развитие сельского хозяйства в вопросах селекции, докатилась до признания таинственных сил человеческого организма в явлениях радиостезии… И в практической области, перейдя от общих основ к частным вопросам физиологии, биология дает сейчас немало блестящих имен полу-ученых, полу-врачей. Но где имена Ламарка, Дарвина, Жоффруа Сент Илера, Уоллеса, Клод Бернара, Пастера, Мечникова? И где былой пафос углубления в тайны органического бытия?
9. Кризис психологии
9. Кризис психологии